Несколько мертвецов и молоко для Роберта | страница 17
Я на секунду закрыл глаза, а когда открыл их снова, из глубины зеркала на меня смотрел Леша Храмов, он учился в параллельном классе, а в седьмом его придавило грудой стекла, когда он и еще несколько мальчиков помогали завхозу выгружать его из грузовика позади школы. Он с товарищами был внизу, а завхоз с грузовика подавал им большие листы стекла, которые они осторожно брали рукавицами и носили в мастерскую, а потом что-то случилось с этим грузовиком, вроде бы немного приподнялся кузов, и все стекло поехало вниз. Завхоз с грузовика сразу спрыгнул, и Лешины одноклассники успели отскочить в сторону, а вот сам он не успел ничего сделать, стопки тяжеленного стекла с противным скрипом скатывались с кузова и падали на Лешу, заваливая его. Когда его откопали из-под груды разбитого стекла, он был уже мертв и весь изрезан. Во время перемены вся школа бегала смотреть на него, пока его не увезли в морг. У него было прозвище Лысый за то, что частенько брил голову наголо, и в тот раз она у него тоже была обрита и блестела так, что в ней, как в осколках стекла, отражалось солнце. Еще оно отражалось в крови, которая не переставала сочиться из многочисленных порезов.
На похороны Леши согнали всю школу, и все мы были страшно рады, лишь бы не учиться. Старшеклассники несли гроб, все остальные просто смотрели. Леша лежал в гробу в костюме, при галстуке, с лысой в порезах головой, как у меня сейчас, вот только крови у него уже не было. Вид у него был какой-то непривычно серьезный и важный, потому что раньше он вечно кривлялся, и смотреть на него было совсем не страшно. Его мать работала в нашей школе техничкой и почему-то на похоронах сына не плакала. И совсем никто не плакал, как будто его никому не было жалко. Правда, один из моих одноклассников, стоя рядом со мной, то и дело шмыгал носом, и я решил, что он хочет заплакать, но потом выяснилось, что он едва сдерживался, чтобы не заржать. Он сам рассказывал мне об этом после похорон. Дескать, ему показалось очень смешным, что мертвый Леша с лысой головой лежит в гробу и у него такое подходящее для этого момента прозвище — Лысый. Мне тогда это смешным вовсе не показалось, но я почему-то все равно улыбнулся тому смешливому подонку, показав свои клыки, — обычно, когда я улыбался, я прикрывал рот ладошкой.
С кладбища нас на автобусах привезли обратно в школу, где в столовой были накрыты столы, а у входа на старой парте стояла Лешина фотография, у которой один нижний угол был перетянут черной лентой. Поминки проходили шумно, словно отмечали какой-нибудь веселый праздник. Напившись лимонаду, мы были хуже пьяных. А что вы хотели? Дети все-таки.