Тамир проснулся поздним вечером и с удивлением оглядел незнакомый потолок, чужие стены. Наставник дрых на соседней лавке. Негромко трещали поленья в очаге… Однако едва парень завозился, Донатос открыл глаза, со вкусом зевнул и сказал:
— Хватит бока отлеживать. Сутки прошли. Жри давай, да в мертвецкую спускайся. Я через оборот приду, — с этими словами он перевернулся на другой бок и мгновенно заснул.
Послушник поел, впервые за многие дни испытывая голод и впервые чувствуя себя отдохнувшим, не чуть живым. Привычную уже боль сменило глухое безразличие.
Это безразличие давало трещину только тогда, когда парню случалось встретиться с Лесаной. Девушка изредка выбиралась к нему и они подолгу говорили, утешали друг друга, как могли… А потом Лесана его предала. Только еще гаже, чем Айлиша. И снова он не знал причины.
Но в этот раз Тамир уже так не убивался. Хотя найти в себе сил на то, чтобы сказать креффам о проступке выученицы, юный обережник не смог. Лесану за это ждала смерть. А его Донатос, наверняка, заставил бы потом упокаивать дуру-девку, чтобы тоже свое получил.
Но не это пугало Тамира. Упокоить Лесану он бы смог. Вот только… его вины в случившемся было ничуть не меньше. Ведь и сам хорош. Дал крови выродку Ходящей.
Оттого и промолчал потом. Не возмездия испугался. Стыдно было признаться. Мучительно стыдно. И стыд этот был сильнее страха. С той поры ненавидел себя парень и Лесану вместе с собой, за то, что проявил слабость, которой она воспользовалась.
Потому из-за досады он и думал иногда, что лучше было бы Клесховой ученице сгинуть навек.
Но она не сгинула. Вон, что Раддговорит. Хотя и на брехню похоже.
— Как вой может и целителем быть? — недоверчиво спросил Тамир. — Поди, всего и умеет, что царапину зашептать да юшку из разбитого носа остановить.
— Ну, ежели рана сквозная — царапина, то да, — усмехнулся обережник.
— Да и Встрешник с ней, — отмахнулся колдун, думая о своей сквозной ране, в которую опять потянуло холодом.
Дальше говорить о девке не хотелось. Она свой выбор сделала, он свой. Только глаз да глаз за ней отныне, а то, кто знает… Оглянуться не успеешь — ворота Цитадели Ходящим откроет. Коль один раз предала, веры больше нет.
— Ты когда вертаться-то будешь? — Радд вопросительно глянул на неразговорчивого собеседника. Видно было — надеялся парень, что Тамир еще на седмицу-другую задержится, поможет ему. Но тот мигом развеял глупые чаяния:
— Утром тронусь. По дороге жальники проверить надо. Вон, сорока из Пружениц прилетела, колдуна просят…
