— Ой, да ладно, валяй, задавай свои вопросы. Я прямо вижу, как твои мозги скрипят.
— Ты ешь?
— Нет. И не хочу. Что хорошо, потому что я ни к чему не могу прикоснуться.
— А как ты тогда стоишь на полу, если не можешь ни к чему прикасаться? Что удерживает твои ноги?
Логан переводит взгляд на свои ноги и задумчиво поджимает губы.
— Хороший вопрос. Я не знаю.
Он прищуривается и до пояса проваливается в пол.
— Хм… — хмыкает он и взмывает вверх, так что теперь висит в воздухе в несколько футах от пола.
— Нет, нет, — машу я руками у себя перед лицом, — прекрати это. Мне трудно переварить в мозгах эту жуть.
Пожав плечами, Логан снова опускается стопами на пол.
— Как ты перемещаешься? Просто ходишь пешком?
— Могу ездить на транспорте, на машинах. Первые несколько часов я катался с Кайли в ее Камаро.
Скорее всего, пытаясь все это время до нее докричаться в надежде, что уж кто-кто, а она его услышит. А повезло мне, уху.
— Но, — продолжает он, — после того, как ты ушла из похоронного дома, я не пошел за тобой, а подождал, пока все отдадут мне дань уважения.
— Странновато, наверное, тебе было.
Неуютно, ужасно. Или, может, в его случае — приятно для эго. Судя по его лицу, первое мое предположение ближе к истине.
— Люди хотели попрощаться со мной. Мне показалось, я должен дать им такую возможность.
Я киваю.
— Прости.
— За что? — хмурится он.
— Не знаю. За то, что обозвала тебя на твоих собственных похоронах болваном. — За то, что мне было все равно, что ты умер. Я хотела произнести эти слова, но они не шли изо рта.
— Кретином. Ты обозвала меня кретином.
— Все одно, — пожала я плечами.
— Ну… мы были не очень близки.
— Посмотрим правде в глаза — ты действительно болван.
Я глубоко вздыхаю. Перед переходом в среднюю школу, мои родители увезли меня на все лето в Париж, к нашему дяде. Это было потрясающе, но когда я вернулась домой, у Логана был уже новый круг друзей, и я в нем была белой вороной. Затем, через несколько месяцев, папа погиб в автомобильной аварии. На весь остаток года мама перевела меня на домашнее обучение. Некоторое время я никого не могла видеть. К восьмому классу мы с Логаном стали совсем чужими друг другу. Он был мистером Популярность. Я была никем.
— И вопрос на миллион: что ты хочешь от меня?
Он садится на корточки рядом со мной и смотрит на меня снизу вверх.
— Когда ты увидела меня на похоронах, я пришел в ужас. Потому что это означало, что я действительно умер, а не сплю и вижу нескончаемый кошмар. Но затем я почувствовал облегчение, потому что появилась надежда, что ты мне поможешь.
