Мать своими руками приготовила дичь, добытую мной на охоте, и подала на блюде отцу и мне. Отец ел с наслаждением, хваля меня за меткий выстрел. А я едва сумел заставить себя проглотить кусок. Ночью я несколько раз просыпался, и однажды мне послышался предсмертный птичий вскрик. Из головы не шли мысли о беспомощных птенцах. Моя собственная мать, столько лет терзаясь потерей сына, вчера так и лучилась радостью из-за того, что погибла птичья мать, гордилась сыном, который обездолил других сыновей. И даже ела плоть убитой птицы.
Все смешалось в жизни, и я не мог вернуть ей былую ясность.
На другой день вечером во дворец заехал первый министр моего отца, человек, умудренный жизненным опытом. Я обратился к нему с моими сомнениями.
Министр рассказал мне множество старинных притч о птицах и зверях. В иносказательной форме в них говорилось об одном: мир живет страстями и соперничеством, борьбой за власть.
— Не может человек существовать одной красотой и любовью, — улыбаясь, говорил министр, — вашему высочеству пора понять, что жизнь жестока и выжить может только сильный. Мы возносим в храмах молитвы о добре, но жизнь не храм. Скорей ристалище.
С того дня я поклонялся силе. И еще увидел я, что смелость и жестокость — близнецы.
Вскоре моей смелости пришлось подвергнуться испытанию.
Во дворец зачастил странник Нарада, вестник богов, неразлучный с лютней, стали появляться и другие мудрецы. Они рассказывали королю о стычках между богами и их вечными противниками асурами, появившимися на свет прежде богов. Дело пока не дошло до войны, но все считали, что она вот-вот начнется. Я рвался в бой, чтобы показать моим будущим подданным, какого короля они получат. Однако отец не желал вмешиваться, а однажды заявил: мои воины не будут проливать кровь за Индру, даже если асуры схватят и заточат его! Я не понимал, почему отец не хочет воевать ни на чьей стороне, и никто не мог мне объяснить.
Я не давал прохода старому министру, но он отвечал на все мои расспросы одной и той же фразой:
— Всему свой час. Ведь не бывает, чтобы на деревьях в одно и то же время набухали почки, раскрывались цветы и созревали плоды.
Я понял, что мне еще не скоро придется доказать свою отвагу на поле битвы.
Близился праздник в честь богов, покровительствовавших нашему городу. Народ отовсюду стекался в столицу, и Хастинапуру захлестывали людские волны. Десять дней длились празднества, и каждый день был так заполнен развлечениями, что время пролетело незаметно.
