Дедушка держал в сарае не только дрова, картошку и разный инструмент, но, как когда-то в Самаре, кур и поросенка.
Постоянно на знаменитые бабушкины щи — с мозговой костью и мучной подболткой, «кои (по словам отца) варить по-настоящему только на Волге и умеют», и особенные «самарские» пирожки с картошкой заходил кто-нибудь из соседей или гость отца; мне запомнился Алексей Крученых.
Дедушка и бабушка жили душа в душу.
Вот бабушка утром встает на молитву. «Господи, Боже мой…» — «Ну, не весь твой, чай, и мой маленько», — негромко, вроде бы про себя, говорит «безбожник» дедушка. Бабушка только укоризненно взглянет на него.
Отец полностью содержал родителей и, когда отлучался из Москвы, оставлял бабушке доверенность на получение его гонорара.
«Бывало, придет она в издательство, повязанная платочком, в длинной до пола юбке, — рассказывал нам художник Даниил Даран, — придет задолго до того, как откроется окошко кассы, степенно сидит и ждет».
Отец часто навешал родителей, а когда заболевал (его «трепала» малярия), приезжал «отлеживаться» на Покровку. Бабушка говорила, что малярией он болел с юности.
Раз приступ начался при мне. Отца вдруг начал бить озноб, губы посинели, лицо от сильного жара побагровело. Я очень испугалась.
Как-то зимой гулять на Чистые пруды меня повез на санках не дедушка, как обычно, а дядя Вася. Рядом шел отец. На бульваре нас сфотографировал уличный фотограф. Меня поставили на стул между папой и дядей. Это единственный снимок, на котором запечатлены вместе братья Кочкуровы.
В воспоминаниях бывших молодогвардейцев, живших в общежитии (быт остается за скобками), возникает картина их творческого содружества.
«Разговаривали мы с Артемом о том, как надо писать, — вспоминал Виктор Светозаров. — Вот, что примерно он говорил:
— Писатель должен работать так, чтобы его поэтическое воображение было свободно, не связано с идеей. Поэтическая фантазия — главное в творчестве. Сюжет — не главное; показать жизнь, эпоху — вот основное, и показать так, как он это понимает нутром.
Как-то я спросил Артема, когда он закончит повесть.
— Разве соловей знает, когда он закончит свою песню?..
Я напечатал „Три стены“ — рассказ, в котором описана суздальская тюрьма.
Ночью часов в 12 (жена уже спала) раздается стук в дверь. Входит Артем. Только что прочел рассказ, зашел поздравить, обнял» >2.
В общежитии проходили теоретические занятия по литературе. Лекции читали литераторы старшего поколения — Осип Брик, Николай Асеев, Виктор Шкловский. Для семинаров по технике стиха свою комнату предоставлял Михаил Светлов, по технике прозы — Марк Колосов.
