— Зато теперь это уже не произойдет. — В его голосе прозвучала такая решимость, что Дина отстранилась от него.
— Ты что, пытаешься уговорить меня заиметь ребенка? — Глаза ее стали очень большими, а лицо было неподвижно.
— Я не знаю. Возможно. Похоже на это, не так ли? — Он улыбнулся и склонил голову. Затем посмотрел на нее. — Ты считаешь, что я этим и занимался?
Она кивнула, внезапно став серьезной.
— Не делай этого больше.
— А почему нет?
— Я слишком стара для этого. — И у меня уже есть ребенок. И муж.
— Это — единственная причина, которую я решительно отказываюсь принять во внимание! Все это — вздор! — Его голос звучал почти гневно, и ей захотелось узнать почему. Какое имело значение для него, была она слишком стара или нет, чтобы иметь ребенка?
— Да, я не молода. Мне уже почти сорок. И это уже почти безумие. Я чувствую себя снова как ребенок. Я веду себя, как будто мне семнадцать, а не тридцать семь.
— И что в этом плохого? — Он нашел взглядом ее глаза, и она сдалась.
— Абсолютно ничего. Мне это нравится.
— Отлично. Тогда пошли спать.
Он поднял ее на руки и отнес в другую комнату, положив на большую удобную кровать. Покрывало было смято там, где они лежали после возвращения из Кармел; в комнате горела всего одна небольшая лампа. Мягкие краски стен создавали уют и очарование, а из большой вазы с маргаритками, срезанными Диной из горшков на террасе в пятницу вечером, доносилось в спальню дыхание свежести деревенского воздуха. Она внесла в его дом нечто особенное, придав ему тот аромат, о котором он мечтал годами. Он по-настоящему никогда не знал, чего ему не хватало, но теперь, когда появилась Дина, он понял, чего именно. Чего ему недоставало, так это Дины с ее зелеными глазами и черными волосами, собранными вместе на голове, с ее босыми ногами, торчащими из его кровати или закинутыми одна на другую, когда она сидела на террасе с этюдником в окружении цветов. Той самой Дины, с ее стеллажами картин и кисточек, засунутых во все кофейные чашки, с ее рубашками, которые она у него «занимала», испорченными красками и с бесчисленной массой сделанных ею вещей, продуманных до мелочей. Здесь и галстуки, вычищенные ею, и костюмы, убранные аккуратно в шкаф, небольшие подарки, купленные для всех случаев жизни, книги, которые она доставала с учетом его вкуса. И все это она делала со смехом, слегка поддразнивая его, и с нежным взглядом глаз, которые всегда все понимали. Она вплыла в его дом как во сне. И он не хотел просыпаться никогда. Только при условии, если Дина находится рядом.
