«Этот кретин, видимо, совсем рехнулся», — подумал Родни, следуя за женщиной на безопасном расстоянии и мысленно оценивая ее: стройные ноги, неотразимый маленький задик, да и все остальное, наверное, соответствующее, если не обращать внимания на строгий покрой ее костюма. Но не будем забывать, что, в отличие от Родни, который, переступая порог дома, попадал в объятия своей толстушки-Бетси, украшением домашнего очага Дэниса Лаксфорда была Фиона. Дивная, божественная Фиона. Фиона, чьи фотографии красовались на обложках модных журналов и кого за прелестнейшее личико называли просто «Щечки».
Какого еще черта нужно Лаксфорду, когда каждый вечер дома его ожидает Фиона? Родни мог только в своем пылком воображении представить, в каких одеждах, с каким настроением и нетерпением может такое чарующе-эфемерное создание, как Фиона, приветствовать своего господина и повелителя после его возвращения с Флит-стрит. Имея такое сказочное сокровище в своем доме, заводить шуры-муры на стороне?
Родни не мог взять в толк, чего ради мужчина может изменять такой женщине, как Фиона. Как только ему может прийти в голову подобное желание? Однако наличие небольшой интрижки на стороне было вполне подходящим объяснением недавнего волнения Лаксфорда, его подозрительной нервозности и таинственного исчезновения прошлым вечером. Его не было ни дома, если верить утверждениям его неотразимой супруги, ни на работе, если верить пронырам из отдела новостей, ни в машине, если верить телефону сотовой связи. Вчера вечером Родни предположил, что Лаксфорд выскользнул на обед. Но сейчас он был уверен, что, если Лаксфорд куда-нибудь и выскальзывал, то делал это с «Волосами цвета осенних листьев».
Лицо ее казалось чертовски знакомым, хотя Родни и не мог подобрать к нему имени. Но она была какой-то важной птицей. Известным юристом или членом какой-то корпорации.
На подходе к эскалатору он продвинулся к ней поближе. До сих пор ему удалось бросить только один беглый взгляд на ее лицо, когда она выходила из кафе; после этого пришлось довольствоваться только видом затылка. Если бы ему каким-то образом удалось рассмотреть ее секунд пятнадцать, он был уверен, что смог бы назвать ее имя.
Но это оказалось невозможным. Не сумев проскочить впереди нее на эскалатор, чтобы потом повернуться спиной по ходу движения и оказаться с ней лицом к лицу, теперь он не видел другого выхода. Ему пришлось ограничиться тем, чтобы плестись за ней в надежде, что она как-то сама себя выдаст.
