В темноте, конечно, все равно. «А если свет все же появится? — подумала она. — Только откуда может взяться свет в гробу?»
Лотти сделала неглубокий вдох. Потом еще один и еще один. «Сколько осталось воздуха, — подумала она, — на сколько еще хватит?.. Но почему? Почему?»
Она почувствовала, как ком подступает к горлу и в груди становится горячо. Защипало глаза. Нет, я не должна плакать. Нельзя плакать. Нельзя, нельзя, нельзя. Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел… Хотя, что здесь видеть? Бесконечная чернота… И от этого опять у нее перехватило горло, стало горячо в груди и защипало глаза. «Нельзя, — подумала Лотти. — Нельзя плакать. Нет и нет».
* * *
Родни Аронсон водрузил свой необъятный литавропадобный зад на подоконник редакторского кабинета, чувствуя, как старомодные подъемные жалюзи царапают его спину через куртку сафари. Порывшись в одном из многочисленных карманов куртки, он выудил из него остатки шоколадного батончика Кедбери с цельными лесными орехами и с увлеченностью палеонтолога, скрупулезно счищающего пыль с найденных останков доисторического человека, развернул фольгу.
На другом конце комнаты, за столом для совещаний, «у кормила власти», как называл это Родни, вальяжно расположился Дэнис Лаксфорд. С треугольной улыбкой на хитроватом лице редактор слушал последний дневной отчет о том, что на предыдущей неделе на Флит-стрит окрестили «румбой мальчика-на-час». Доклад с достаточным воодушевлением делал лучший в «Сорс» журналист по расследованиям. Митчелу Корсико было двадцать три года — молодой парень с довольно идиотским пристрастием к ковбойским нарядам, с острым нюхом ищейки и тонкостью чувств барракуды. Это было именно то, что нужно в современном благодатном климате парламентских темных делишек, публичных нарушений закона и скандалов на почве секса.
— Согласно сделанному сегодня днем заявлению, — говорил Корсико, — наш уважаемый член парламента от Восточного Норфолка утверждает, что его избиратели единодушно его поддерживают. Он невиновен, пока не доказано обратное и т. д. и т. п. А доблестный председатель партии настаивает на том, что вся эта шумиха не что иное, как происки желтой прессы, которая, по его словам, в очередной раз пытается подорвать правительство.
Корсико быстро перелистал свои записи в поисках нужной цитаты. Найдя ее, он вновь водрузил на голову свой обожаемый стетсон, принял позу героя и продекламировал:
— Ни для кого не секрет, что средства массовой информации встали на путь свержения правительства. И это дело с мальчиком-на-час всего лишь еще одна попытка Флит-стрит подтолкнуть парламентские дебаты в нужном направлении. Но если средства массовой информации вознамерились уничтожить правительство, им придется сразиться не с одним достойным противником, готовым дать им отпор от Даунинг-стрит до Уайтхолла и Вестминстерского дворца.
