— Если вы никому не говорили, это маловероятно, — сказал Сент-Джеймс.
— Не имеет значения, что я говорил или не говорил, — ответил Лаксфорд. — Важно то, что говорила Ив. Она уверяет, что не делала этого, но я убежден в обратном. Ведь кто-то об этом знает. Кто-то затаился и ждет. Привлечь к делу полицию — а именно на это рассчитывает похититель — это как раз то, что нужно, чтобы история прямиком попала в прессу. И если так случится — с Ив будет кончено. Ей придется оставить пост младшего министра и, можно предположить, она потеряет место в парламенте. Если не прямо сейчас, то на следующих выборах.
— Если только не станет объектом симпатий публики, в этом случае все пойдет ей только на пользу, — заметил Сент-Джеймс.
— В высшей степени нелепое предположение, — сказал Лаксфорд. — На что вы намекаете? Она все-таки мать Шарлотты.
Дебора, сидевшая на кушетке напротив мужа, повернулась к нему и встала.
— Саймон, можно тебя на минутку? — спросила она.
Сент-Джеймс видел, что его жена крайне взволнована. Он сразу же пожалел, что разрешил ей участвовать в этом разговоре. Лишь только услышав, что речь идет о ребенке, он должен был отослать ее из комнаты под любым предлогом. Дети и ее неспособность родить ребенка были для нее самой больной темой.
Он вышел вслед за ней в столовую. Она стояла спиной к столу, опираясь ладонями о его полированную поверхность.
— Я знаю, о чем ты думаешь, но это не то. Тебе не нужно оберегать меня, — проговорила она.
— Я не хочу вмешиваться в это дело, Дебора. Слишком большой риск. И если что-то случится с девочкой, я не хочу, чтобы это было на моей совести.
— Но, мне кажется, это не совсем обычное похищение ребенка, не так ли? Никто не требует выкупа, а всего лишь опубликовать сведения. Не угрожает смертью. Если ты им не поможешь, они обратятся к кому-то другому, вот и все — ты же знаешь.
— Или в полицию, куда им и следовало прежде всего обратиться.
— Но ты раньше занимался работой такого рода. И Хелен тоже. Конечно, это было давно, но раньше ты это делал. И делал хорошо.
Сент-Джеймс не ответил. Он знал, что ему следует делать — то, что он уже сделал. Сказать Лаксфорду, что он не хочет принимать участия в этом деле. Однако Дебора неотрывно смотрела на него, и на лице ее отражалась абсолютная вера в своего мужа. Вера, что в нужный момент он поступит правильно и мудро.
— Ты можешь назначить какой-то крайний срок, — рассуждала она. — Можешь… А что, если ты скажешь, что уделишь этому один день? Два дня? Чтобы напасть на след. Поговорить с людьми, которые ее знают, еще что-то — ну, я не знаю. Чтобы что-то сделать. Потому что, если ты сделаешь хотя бы это, ты, по крайней мере, будешь знать, что расследование идет правильно, а тебе ведь именно это важно, правда? Быть уверенным, что все делается так, как надо.
