— Ошер, — сказала Рахиль, поглядывая на журавель, — ты любишь ворон?
— Терпеть не могу ни ворон, ни галок! — ответил я, хотя ни о воронах, ни о галках никогда не думал и они мне безразличны.
— И я тоже. Мне становится скучно от их карканья, — сказала Рахиль и, схватив камешек, бросила его в сторону журавля.
Но девчонки криворукие. Ее камешек даже не долетел до колодца. Тогда я запустил комком смерзшейся земли в ворон и сразу спугнул их. Они с карканьем поднялись и, покружившись над нами, расселись на голых тополях и на крыше школы. Тут я свистнул в два пальца так, что Рахиль только глаза раскрыла от удивления. Потом я стал кидать камни на крышу: сразу по нескольку штук — и грохот поднялся такой, точно стреляли из пулемета. Рахиль мне помогала, и от этого мне стало сразу весело. Я снял пальто и шапку, кинул ей на руки, расстегнул ворот рубашки. И все кидал и кидал камни и кричал, что мне жарко.
— Сролик, — предложил я и стал срывать с приятеля шапку, — давай бежать, кто кого обгонит!
Но Сролик отказался бежать. Он нахлобучил шапку на уши и стал поеживаться в своем овчинном тулупчике.
Рахиль начала издеваться над ним, но Сролика это ничуть не тронуло. Он очень странный, этот Сролик. Молчит все время, скрытничает. В школе его, однако, любят. Он учится лучше всех, много читает. С тех пор как Сролик обучается сапожному ремеслу, он стал веселей, довольно поглядывает на свои мозоли, не смывает смолы с рук и нет-нет да улыбнется.
— Ну перестань! — оттолкнул он меня. — Не хочу я бегать.
— Не можешь! Не можешь! — стала прыгать вокруг него Рахиль и, покатываясь со смеху, ударила его муфтой.
— Что с тобой сегодня происходит? — спросил Сролик.
Но Рахиль уже не слушает его. Она кинулась бегом и предложила мне ловить ее. Я бегаю, конечно, быстрей ее, но мне не хочется догонять Рахили. Маленькими шажками несусь вслед за ней и вижу, как у нее болтаются косы, как она размахивает руками. При этом она все время визжит. И отчего это девчонки всегда визжат?
Но она уже утомилась, не может и слова выговорить. Зато она хохочет так, что чуть не валится с ног.
Я нагнал ее во дворе Троковичера и легонько толкнул. Она упала. Вся покрасневшая, — губка приподнята, жакет расстегнут, — лежала она, вытянувшись на мерзлой земле, весело постукивала туфельками и кричала, чтобы я ее не поднимал.
Вдруг скрипнула дверь. Рахиль вздрогнула и, вскочив с земли, стала быстро приводить себя в порядок.
— Голда идет! — сказала она тихо и смущенно.
