Начало жизни | страница 13

Теперь она проклинает Лейтеса. А еще недавно он был хозяином паровой мельницы и мой отец работал у него.

Однако когда я начинаю допытываться, зачем Нохем Лейтес пьет кровь и почему отец давался ему, мама поднимает голову и перестает месить. Сначала она глядит на меня молча, затем начинает кричать, чтобы я перестал выматывать из нее душу и ушел наконец из дому.

К крикам я привык. Все взрослые почему-то ходят сейчас очень сердитые. Уберусь уж лучше.

Сролик и Зяма ждут меня на завалинке. Задыхаясь от радости, они отзывают меня за сарай и рассказывают строго по секрету, что в синагоге, под крышей, где молятся женщины, они нашли гнездо с галчатами. Сролик говорит, что нужно сейчас же бежать туда.

— Подумаешь, галки! — сплевываю я пренебрежительно. Мой приятель извозчик Бечек научил меня плевать не как все, а сквозь зубы. — Тоже мне секрет! — говорю я. — Вот я вам расскажу сейчас кое-что получше.

И я рассказываю им, что, когда отец работал у Нохема Лейтеса на мельнице, Нохем, бывало, затащит отца в темный угол и сосет его.

— Сосет? — спрашивает Зяма, и глаза у него делаются круглыми.

— Кровь сосал… и соки… — поясняю я тихо, и мне самому становится страшно.

— Ты сам видел?

— Помереть мне, если сам не видел, — клянусь я и снова сплевываю сквозь зубы.

Вдруг Сролик говорит, что это не новость. Все он знает, этот Сролик! Ему якобы известно, что Нохем Лейтес кровопийца.

— Ну, так идешь или нет? А то все галки мои! — кончает он.

Галок мне не нужно. Галок и ворон я терпеть не могу. Да и страшновато на ночь глядя идти в синагогу. Но чтобы Сролик забрал всех галок, — ну нет, этого не будет!

Пошли втроем.

Уже смеркается. Люди высыпали на крылечки подышать свежим воздухом. Земля подсохла, хорошо утоптанные тропинки пролегли по пристывшей грязи. Мы, однако, бредем по самым кочкам. Это, конечно, трудней, зато интересней.

За базарной площадью сворачиваем в переулок, где находится большая красная синагога. В переулке пустынно, мрачно. Вечерняя молитва окончилась, и сквозь окна кирпичного здания видно, как служка тушит свечи. Мы теснее прижимаемся друг к другу. Боязно как-то. Говорят, по ночам в синагогу мертвецы приходят молиться.

Мы только собрались подняться на ступеньку, как вдруг открылась дверь и из синагоги вышел высокий старик в черном сюртуке с тяжелым молитвенником под мышкой.

От неожиданности у нас душа в пятки ушла. Как держались за руки, так и застыли, глаз не сводим со старика.

Ну да, это Нохем Лейтес! Высокий, худой, со вздернутыми плечами. Размеренным шагом спускается он по ступенькам; голова чуть опущена, черный картуз надвинут на лоб, длинная борода распласталась по манишке.