— Через три дня будет той… Скажи, Марал, твоя сестра Корпе любит своего будущего мужа или она выходит за него по воле родителей?
Она недоуменно пожала плечами:
— Только затем и вызывал? Ты бы мог сам спросить ее. — С лица Марал сбежала улыбка, и она досадливо отвернулась.
— Марал, милая, конечно, не за этим… Потерпи еще три дня, и я скажу тебе истинную причину. Только три дня, и ты все узнаешь. — Хаиткулы замялся. — Вообще все это связано со следствием, все зависит от его исхода…
Он проводил ее домой и договорился встретиться с ней вечером в кино.
В туркменских кишлаках, прежде чем затеять той, устраивают за день-два генеш — совет старейшин и самых уважаемых людей. Сюда приглашаются также те, кто будет обслуживать гостей на тое. Комнаты в доме Най-мираба, празднично убранные, были сейчас в распоряжении собравшихся на генеш.
Хозяин тоя Най-мираб часто выглядывал из окна — он ожидал прихода Хаиткулы и его товарищей. Они вошли в калитку в точно назначенное время. Не увидев среди них Ачилова, мираб обиженно спросил:
— Мы с Палтой Ачиловичем как будто не ссорились, или он нездоров?
Когда Хаиткулы ответил, что он уехал в Керки к семье, хозяин добродушно закивал:
— А, это дело хорошее. Перво-наперво семья, а все остальное потом.
Усадив пришедших на почетные места, Най-мираб представил их собравшимся:
— Пиримкулы-милисе свой человек. А этот молодой человек — ашхабадский следователь Хаиткулы Мовлямбердыевич, который раскрыл уголовное дело десятилетней давности. Может, слышали?
Конечно, о том, что ведется следствие и что Худайберды вот уже несколько дней находится под стражей, было известно всем. Но кто именно руководит расследованием, знал не каждый. Так как люди относились к этому факту неодинаково, множество глаз смотрело на Хаиткулы с разным выражением: дружески, холодно, отчужденно.
Инспектор почувствовал себя неловко, но, не показывая вида, принялся пить чай. «Вот сейчас посыплются вопросы». И действительно, грузный старик в красном шелковом халате подал голос:
— Послушай, сынок, мы люди сельские, в законах не смыслим. Но я слышал, власти прощают того, кто десять лет скрывался и не попал в руки правосудия. — Аксакал вопросительно посмотрел на инспектора.
— Нет, яшулы, это неверно. Закон не может оставлять безнаказанным преступника только потому, что он доказал свою ловкость, скрываясь десять лет.
Старик одобрительно кивнул.
Другой аксакал, медленно оглядев всех собравшихся, снял шапку и положил ее себе на колени.
