И снова напрасно потратила время. Проведя весь ужин в словесной пикировке с ничуть не угомонившимся Гонзой, остаток вечера она добила в баре с парочкой местных, которые говорили много, очень много, но все не по делу. В основном, клеились. Но приглашали не дальше своих комнат. Ей богу, если бы это стопроцентно вело к получению нужной информации, Наташка бы задумалась, не отойти ли от принципа не пользоваться своим телом в качестве оплаты. Однако, шансов мало. И еще на заднем фоне постоянно маячил Гонза, который время от времени окидывал внимательным взглядом их столик, но к счастью, не лез. А когда к нему подсела какая-то сияющая белозубой улыбкой девица и, не теряя времени, вцепилась в него, обнимая обеими руками, Наташка вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Впервые за время своего пребывания в Ракушке почувствовала настоящее удушье. Так испугалась, что быстро распрощалась со своими неудачливыми кавалерами и практически бегом убежала в свою комнату.
Там Полина налила ей воды и поинтересовалась, все ли в порядке. Наташка, почти не глотая, опрокинула в себя кружку до дна и спросила:
- Скажи, как ты думаешь - реально прожить всю жизнь так, чтобы ни разу не нуждаться ни в каком козле? Что нужно сделать, чтобы никогда не чувствовать ничего, кроме холодного голоса рассудка? Ни от кого не зависеть? Ведь на самом деле секс при хорошей технике получается куда более качественный, чем трепет влюбленных, но неопытных тел. Почему тогда с рассудком не так и весь годами накопленный опыт элементарно проигрывает гормонам?
Полина открыла рот и Наташка впилась в нее нетерпеливым взглядом, нервно облизывая губы. Всего немного надежды... Пару невнятных слов, неважно о чем, она по-любому интерпретирует их в свою пользу. Просто звуки человеческой речи, которые можно переварить в высшую феминистическую истину. За пару секунд молчания Наташка непроизвольно придвинулась к соседке так близко, что практически прижалась к ее лицу губами.
- Выпей лучше еще водички, - наконец, произнесла Полина.
Ночью в комнате было слишком жарко, и Наташка постоянно сбрасывала одеяло, ворочалась и вообще чувствовала себя преотвратно.
Следующий день выдался ничуть не лучше. Обычный завтрак с кашей и стаканом крепкого сладкого чая под пристальным взглядом сопровождающего, и ни единого шанса вызвать кого-нибудь из окружающих аквелей на откровенный разговор. Потом Наташка пыталась найти какие-нибудь сведения в библиотеке, но ничего не обнаружила, кроме Гонзы, который вынужденно уселся возле двери, поступков ее не комментировал, ничего не запрещал, но всем своим видом выказывал, как ему все это опостылело и катилась бы она скорее на поверхность в свою убогую клоаку, подальше от такого чистого и благородного существа, как Гонза.
