— Я не хочу печатать для тебя какие-то счета. Я хочу профессионально расти, быть среди людей, делать карьеру.
— А как же домашние дела?
— Если я буду приглашать на один день в неделю приходящую прислугу…
Бернхард ударил ладонью по столу:
— Какого черта! Что ты нашла интересного в том, чтобы разыгрывать из себя секретутку в вестибюле?!
— Это же только начало!
— Зачем? — Он встал и обхватил ее плечи. — Ну зачем? У тебя есть дом, ребенок, я наконец. Неужели этого недостаточно?
У Марлены слезы выступили на глазах. Она затрясла головой.
— Да что ты за женщина! — презрительно бросил Бернхард, толкнув ее на стул. Потом повернулся и вышел из комнаты.
Марлена съежилась на стуле, как побитая. Все те же мысли снова не давали ей покоя. Может быть, Бернхард прав: она не женщина, пытающаяся найти свою дорогу в жизни, а какой-то выродок? Может быть, вообще нежелание следовать сложившимся канонам — признак ее ущербности?
Ее стыд обратился в гнев. Она схватила пепельницу и швырнула ее в стену. Пепельница разбилась на мелкие кусочки. Марлена вышла, даже не подумав собрать осколки. Бернхарда она нашла в кабинете. Он сидел за письменным столом и листал журнал. Что интересного может найти этот непробиваемый деспот в специальном журнале? Как он может спокойно читать, когда речь идет о ее будущем?
— Выслушай меня еще раз. Я смогу доказать тебе, что у нас будет счастливый брак, даже если я займусь профессиональной деятельностью. И я буду всю жизнь благодарна тебе, если ты не станешь чинить мне в этом препятствий.
Его лицо превратилось в каменную маску:
— Нет. Этого ты от меня не дождешься. И ты знала об этом.
— Я знала об этом?! — закричала Марлена.
Да она совсем ничего не знала тогда, в восемнадцать лет, кроме того, что беременна. А беременные женщины имеют только три возможности: сделать аборт, если смогут найти врача, согласного нарушить закон; воспитывать ребенка одной или выйти замуж. Она радовалась будущему ребенку и вышла замуж потому, что считала брак началом многообещающего жизненного пути, а не его концом. И согласен Бернхард с этим или нет, она будет строить свою жизнь в соответствии с собственными желаниями. И в семье, и на работе, и в общественной жизни.
— Ты упрямая эгоистка, — не обращая внимания на ее вопрос, продолжал Бернхард. — И думаешь только о себе.
— Можно подумать, ты не такой.
Они гневно смотрели друг на друга. Бернхард не выдержал первым, он снова уткнулся в журнал.
Марлена выбежала из комнаты, чувствуя себя ребенком, которого отругали за серьезный проступок.
