Она на секунду заглянула в ванную, заколола волосы и надела нарядную блузку. Заскочила на кухню, открыла бутылку вина и взяла бокалы.
— С Рождеством!
Марлена объяснила, что ведет замкнутый образ жизни и толком не знает никого из соседей. А потом без всякого перехода, к собственному удивлению, вдруг принялась говорить о своих проблемах, о скуке и однообразии своей жизни.
Он с пониманием слушал ее.
— Это очень сложная область, — серьезно сказал он.
Он хорошо понимает особенности взаимоотношений мужа и жены, поскольку сам гомосексуалист, а возможно, гомосексуальному мужчине легче понять женщину.
— Вы не согласились бы пообедать у меня на будущей неделе? Я неплохо готовлю. — Сосед улыбался, ожидая ее ответа.
Она приняла его приглашение и на прощание завернула ему большой кусок рождественского пирога.
— Рада была познакомиться с вами.
Он покраснел и спустился по ступенькам крыльца.
— Извините, а как вас зовут?
Он смущенно обернулся:
— Боже мой… Разве я не представился?! Мориц. Меня зовут Мориц Кайзер.
Марлена сидела со своим бокалом за кухонным столом и прислушивалась к разговору в гостиной. Раздача подарков закончилась. Андреа забавляла своими рассказами братьев Марлены, а Тилли и Бруно Шуберты беседовали с Бернхардом и его матерью.
— Она не такая, как другие женщины, и терпеть не может домашние дела, — с сожалением констатировал Бернхард.
— Просто она еще очень молода и наивна, — объяснила ее мать.
Бруно Шуберт утверждал, что она просто нуждается в сильной руке. Тилли робко возразила, что главное в браке — это любовь, а все остальное приложится.
Слово «любовь», как заблудившаяся птичка, залетело в кухню к Марлене. Она облизала ложку и вдруг в оконном стекле увидела свое искаженное лицо. Марлена приподняла уголки губ и скорчила гримасу. Ну вот. Теперь она точно похожа на слабоумную! Может, она и вправду дурочка? Глупенькая Марлена Штритмайстер, сидящая в кухне своего пятикомнатного дома и упивающаяся пуншем. О, Господи! Как могут они обсуждать ее, будто Марлены здесь нет? Как будто она непослушный, капризный ребенок, о котором с осуждением говорят мудрые взрослые!
Она открыла застекленную дверцу в проеме между кухней и столовой.
— Вы все еще очень удивитесь, — произнесла вдруг она.
Четыре головы испуганно повернулись к ней.
— Вы очень даже удивитесь!
Она рывком захлопнула дверцу. Грохот раздался такой, словно выстрелили из ружья.
Снаружи дом Морица Кайзера был как две капли воды похож на ее собственный. Но обстановка — насколько она могла рассмотреть — тут же пробудила в ней желание поменяться квартирами. На начищенном полу лежали светлые ковры, современные книжные полки были умело скомбинированы со стильной мебелью, в столовой стояло пианино, окно между кухней и столовой было заделано.
