— Тогда я, по крайней мере, буду финансово обеспечена.
— Я тоже. Не забывай, сокровище мое, что у меня есть профессия. И она позволит мне без проблем прокормиться. Кроме того, имея специальность, я могу послать к черту любого мужчину, который перестал меня устраивать. Что тебе наверняка сделать куда тяжелее, — снисходительно закончила Иоганна, и Марлена снова почувствовала себя рядом с подругой умственно отсталой.
Всю обратную дорогу Марлена перебирала в уме их разговор с Иоганной. Времена и вправду изменились. Раньше женщины, рано вышедшие замуж и родившие ребенка, чувствовали себя гораздо увереннее и счастливее своих незамужних подруг. Они знали то, о чем их одинокие приятельницы и понятия не имели. Сегодня — все наоборот.
Она горела от нетерпения, желая поскорей рассказать Бернхарду о своих желаниях и планах. В ожидании вечера Марлена надела свое самое красивое домашнее платье и накрасилась.
Андреа зашла в ванную, уселась на край ванны и с серьезным видом наблюдала за ее стараниями.
— Ты куда-то идешь сегодня вечером?
— Нет. Я просто хочу обсудить нечто важное с папой.
— И для этого нужно накрасить лицо?
Марлена прыснула:
— Нет, конечно, нет.
— А почему же тогда?
Да, почему? Нужно ли ей объяснять дочери, что красивое лицо может создать благоприятную предпосылку для трудного разговора? Ну и жизнь! Разве придет когда-нибудь в голову Бернхарду постричься и протереться одеколоном, чтобы сообщить жене, что он собирается посещать специальный семинар по повышению квалификации?
— Я хочу быть красивой для себя самой. Это дает мне… — Она запнулась. Что это ей дает? Мужество? Ага, значит, ей требуется мужество, чтобы поговорить с мужем о своем собственном будущем? Неужели Бернхард на ее месте тоже прибегал бы к подобным уловкам? Тогда к каким — сексуальным? Надел бы обтягивающие джинсы и начал вертеть бедрами? Она намылила руки и вымыла лицо.
— О-о-о! — изумленно протянула Андреа.
Марлена вгляделась в зеркало. Бледная кожа влажно блестела, веснушки сразу стали заметнее на ненакрашенном лице. Если все пойдет, как ей хочется, она совсем откажется от косметики. Максимум — подкрасит ресницы и намажет губы блеском.
А если не получится? Черт побери, это все же ее лицо! Она знала, что Бернхарду нравится, когда она пользуется косметикой. Он очень любил, когда она надевала бросающееся в глаза платье, из-за чего мужчины оборачивались и провожали ее восхищенными взглядами. Он гордился ею, как гордятся принадлежащей тебе красивой вещью. Но, с другой стороны, когда она позволяла себе находчивые, остроумные ответы или высказывала суждение на политические или общественные темы, никакой гордости Бернхард не ощущал. Неужели муж может гордиться только красивой женой, а не умной или образованной? А если она и умна, и красива? Хорошие мозги увеличивают ценность женщины или уменьшают? А может быть, величайшая мудрость женщины состоит в том, чтобы скрывать свой ум? Она накрасила ресницы и провела по губам бесцветной помадой. Потом повернулась к Андреа:
