Десять «за»… [Перевод сайт Волшебниц] | страница 25

Такая ночь просто обязана быть волшебной. И была бы, если бы ее не принялся лапать человек, вполне годящийся ей в деды. Была бы, если бы ей разрешили надеть красное платье. Оно подошло бы к цвету ее лица гораздо больше, чем эта бледная пародия на розовый.

Ночь была бы волшебной, если бы ветер дул в ритме вальса, если бы шорох листьев превратился в щелканье кастаньет, а где-то в тумане ее ожидал бы прекрасный принц.

Конечно, никакого тумана не было, но ведь и принца тоже! Только жуткий старик, желающий делать с ней ужасные вещи. И ведь наступит время, когда ей, в конечном счете, придется их все позволить.

Ее целовали трижды в жизни. Первым был Джонни Метэм. Теперь он настаивает, чтобы его звали Джон, но когда он клюнул ее губами в губы, ему было не больше восьми — Джонни, да и только.

Вторым был Лоренс Фенстон. Он украл у нее поцелуй три года назад, у майского костра. Было темно, и кто-то подлил ром в обе чаши с пуншем, так что вся деревня сошла с ума. Аннабель тогда удивилась, но не рассердилась. По правде говоря, когда он попытался просунуть язык ей в рот, она просто расхохоталась.

Аннабель решила, что это всего лишь ужасно смешно.

Лоренсу ее смех явно не понравился, и он гордо удалился, по всей видимости, слишком уязвленный, чтобы продолжать. После этого он целый год с ней не разговаривал, пока не приехал из Бристоля с вечно краснеющей невестой — худенькой и совершенно безмозглой блондинкой. Полной противоположностью Аннабель, которая с облегчением поняла, что ее это ничуть не волнует.

Третий поцелуй имел место сегодня вечером, когда лорд Ньюбури впечатался в нее своим телом, а потом проделал то же самое своим ртом.

Внезапно та давняя история с языком Лоренса Фенстона перестала казаться такой уж забавной.

Лорд Ньюбури поступил точно так же, попытался пропихнуть свой язык прямо ей в рот, но она сжала зубы так крепко, что чуть не сломала себе челюсть. А потом удрала. Она всегда приравнивала бегство к трусости, но сейчас, после того, как пришлось спасаться бегством самой, поняла, что порой это единственно правильный и мудрый поступок, даже если в результате оказываешься одна на пустоши, а влюбленная парочка преграждает тебе единственную дорогу, ведущую назад в бальный зал. Ситуация почти комическая.

Почти.

Она надула щеки, потом резко выдохнула, все еще медленно двигаясь в противоположном от дома направлении. Что за ночь! Вовсе не волшебная, а…

— Ой!

Ее ботинок за что-то зацепился… («Господи, что это, нога?!»)… и она упала. И единственная мысль, которая пришла ей в голову (до чего же мрачным стало ее отношение к жизни!), была: «А вдруг я споткнулась о чей-то труп?»