Она повернулась к Тимоти. На ее лице читалась мольба.
— Вы не окажете мне услугу?
— Все что угодно, — бодро произнес он.
— Не могли вы бы организовать мне встречу с миссис Рэдклифф в той комнате, где висит портрет Лионела?
— Будет сделано. — Он улыбнулся, качая головой. — Боже! Вы чертовски зациклены на этом мужчине, я прав? Тем не менее думаю, что понимаю вас, видя, что вы относитесь к нему как к единственной ниточке, связанной с этой страной, о которой вы думали все эти долгие годы, когда росли на чужой земле.
За разговором они не заметили, что их спутница снова отстала. Бонни, переходя через водоем, поскользнулась на затопленном водой выступе скалы, что стало причиной неописуемого ужаса, который овладел Донной, ее сердце бешено забилось, так как она подумала, что ее выбросит из седла, и поэтому ей было не до разговора Тимоти и Люси. Тимоти приостановил лошадь, чтобы Донна смогла нагнать их, и снова поехал в окружении двух прекрасных дам.
— Как насчет игр, мисс Донна? — спросил Тимоти, улыбаясь.
Она подумала, что его слова относились к предстоящему балу, и ответила ему с чрезмерной радостью в голосе, боясь, что он может заподозрить ее в трусости, за которую ей было очень стыдно.
— Да, да! — воскликнула она.
— Отлично! Один! Два! Три! Скачи!
«Боже милостивый! Это ведь скачки, кто быстрей!» Тимоти и Люси резко рванули, был слышен только громкий стук копыт и видны вихри вздымающегося песка. У нее не было выбора, кроме как последовать за ними, и она стиснула зубы, как только стала подгонять удивленную кобылу. Бонни, которая всегда находилась под полным контролем Кейт Уорвик, то ли воспользовалась случаем и решила показать свою раздражительность по отношению к Донне, которая неумело обращалась с ней, то ли вид стремительно летящих вперед двух других лошадей взбудоражил в ней давно дремлющий сопернический дух. Но какова бы ни была причина, Бонни резко дернулась с места и решила поучаствовать в гонке. Она закусила удила, напрягла каждый мускул, чтобы наверстать упущенное расстояние. Донну охватила паника. Звук волн смешался с грохотом копыт, или шум морского ветра отдавался ревом в ее ушах. Она закрыла глаза, сильно прижав колени к выступающему изгибу седла. Донне казалось, что она слышит разгневанный голос отца, который кричал, что она никак не сможет выпасть из седла, если сидит в нем как следует, но также вспомнила взрывы его гнева, которые еще сильнее обессилили ее и сделали беспомощной. Единственная ее мысль была о том, что ей ни в коем случае нельзя закричать, ведь тем самым она опозорит себя, она умрет, если увидит в глазах Тимоти презрение к ней, которое столько раз лицезрела на лицах своих родителей.
