— Ну да, с Калитиным… отметили получение мной зарплаты и гонорара. Шесть тысяч… было. — Он вытащил из внутреннего кармана летней куртки смятую пачку денег, протянул жене: — Вот… заплатишь за квартиру, ну… еще, что тебе надо… Купи, ладно?
Лена взяла деньги, отнесла их в комнату, положила в ящик гардероба, тут же вернулась.
— Ты будешь ужинать, Андрей?
— Да, отметим… А Настюшке там конфеты и шоколадка.
— Я буду с вами отмечать, — заявила девочка.
— Нет, моя хорошая, нам с мамой нужно серьезно поговорить. Ты бери свои конфеты, шоколадку и топай в свою комнату спать. Все малышки уже обязаны ложиться спать.
Он наконец-то стащил туфли и, пошатываясь, направился на кухню. Лена достала из пакета сладости для дочки и увела насупившуюся Настю в ее комнату.
На кухне Игошев плюхнулся на стул, вытянул ноги, мрачно усмехнулся. Он еще не знал, как жить дальше, хотел посоветоваться с женой. Лена пришла минут через пять, наполнила тарелку макаронами, положила котлету, поставила тарелку на стол перед мужем. Игошев со вздохом отодвинул тарелку.
— Спасибо, Лен, не хочу. Там есть колбаса, карбонад, бутылка водки, порежь… налей и давай… выпьем.
— А тебе не хватит ли пить?
— Нет, ну пожалуйста, Ленок. Сделай, как я прошу.
— Одну рюмку, Андрюша, тебе, не больше. Настюшка не спит, может прийти сюда в любой момент, я не хочу, чтобы она видела тебя таким пьянющим.
— Ладно, согласен. Одну так одну. Мы с Калитиным тоже выпили одну… почти без закуски.
Лена быстро порезала колбасу и карбонад, соленые огурцы, которые он купил, видимо, у бабульки возле метро, принесла из комнаты две хрустальные рюмки, наполнила их.
— Ты чем-то огорчен, Андрюша? Что случилось, можешь мне честно объяснить?
— Ты моя жена, Лена, ты моя вторая половина, так?
— Ну так, а почему ты говоришь об этом? Ты что… другую половину себе нашел?
— Давай выпьем… — сказал Игошев, поднимая рюмку. — За тебя. Ты самая красивая женщина в мире, ты моя единственная женщина. Какая, к черту, другая половина? Лучше тебя вообще никого нет.
— Я тебя тоже люблю, Андрюша. Но… что случилось?
— Да все нормально, разберемся.
Игошев чокнулся с Леной, залпом опорожнил рюмку, взял четвертинку соленого огурца, сунул в рот.
Лена только пригубила «Праздничную», поставила рюмку на стол, уставилась на мужа, ожидая разъяснений. Чувствовала: что-то случилось, и не очень хорошее, скорее, плохое, и хотела знать, что именно.
— Ты расскажешь или нет? — спросила она. Не выдержала, выпила рюмку водки, налила себе еще.
