Оттолкнувшись пальцами от столешницы, Лана выехала вместе с креслом на середину комнаты, встала с кресла. В замызганном махровом халате, с всклокоченными короткими волосами на голове, она совершенно не походила на ту светскую львицу, которую иногда показывали по телевидению. Что поделаешь — двое детей-школьников, нужно их накормить-напоить, обстирать, да еще и за успехами в школе проследить. Денег на домработницу не было, поддерживать имидж светской львицы становилось все труднее. Раньше муж субсидировал, а теперь и у него возникли проблемы в аптечном бизнесе. Да, собственно, кто ее видит дома? Только муж, с которым в последнее время не очень хорошие отношения были, занимались любовью два-три раза в месяц, он стал нервным, а она злилась на то, что денег мало дает на нужды тяжкой профессии светской львицы. А ведь она платила за это, в свою очередь. В аптечных киосках Бориса висели его фотографии с Евгением Сидихиным, Ольгой Дроздовой и даже Джеком Николсоном, что должно было убедить жителей Москвы — такой хозяин аптечного киоска не обманет, все лекарства у него настоящие. И ведь действовало! До недавнего времени…
Она пошла на кухню, там ее муж пил кофе и, судя по всему, не собирался ехать и руководить своими киосками.
— Плесни мне тоже кофе, Боря. Ты сегодня дома? — сказала она, присаживаясь на кухонный диванчик.
— А ты?
— Вечером у меня важная встреча в Доме кино. А у тебя как дела? Вчера ты вернулся поздно, с неистребимым амбре чужих духов.
Романчук налил в чашку кофе, придвинул жене. Он подозревал, и небезосновательно, что она изменяет ему, но не делал из этого проблемы. Отвечал тем же.
— Я же не спрашиваю, где и с кем ты провела очередной вечер, Лана?
Она села за стол, глотнула кофе.
— Я тебе верна, — сказала Лана. — Если есть какие-то претензии — карты на стол.
— Аналогично.
— Ладно, не будем о грустном. Я закончила статью об этом идиотском мюзикле, бездарность полная! Да говорить об этом нельзя. Вроде бы выдержала политкорректность, которую требовали, но… не уверена. Тяжело писать положительный отзыв на полностью идиотское представление.
— Мои соболезнования, Лана. Ты в таком виде гораздо привлекательнее, чем на экране телевизора.
— Да? Извини, Боря, детей проводила в школу — и сразу за компьютер. Собой заниматься некогда было… А надо бы, мне ведь уже тридцать пять.
— Разве дело в этом? — спросил Романчук, внимательно глядя на жену. — Следить за собой — это значит по полчаса красить ногти, вместо того чтобы поговорить с мужем, поиграть с детьми? Штукатурить себя, ходить в парикмахерскую раз в месяц…
