«Как приятно сидеть здесь в их обществе, — подумал Бен. — Я веду слишком уединенную жизнь и у меня не так много друзей». И раз уж представился случай побыть в хорошей компании, он с радостью им воспользовался.
Они заказали напитки, отбивные, а потом отправились к стойке выбирать салаты.
— Не рекомендую вам брать картофельный салат, — заявила она ему бесстрастным голосом. — В нем много майонеза — холестерин, сами понимаете.
— Благодарю за совет. — Он шел вслед за ней, удивленный и тронутый ее заботой.
— А это обезжиренный соус, им можно полить салат.
— Еще раз благодарю, — усмехнулся Бен.
Она густо покраснела.
— Ох, простите, я… я так давно никуда не ходила вместе с мужчиной, что просто забыла, как надо себя вести.
— Вы держали себя, как заботливая супруга, — сказал он. — По-моему, это приятно.
— Как супруга? О Боже! — По ее голосу можно было понять, что она страшно расстроилась. — Мне не следовало ехать сюда. Лучше бы я осталась дома…
— Джулия, прошу вас, не беспокойтесь. — Он решился и положил ей на плечо свою большую ладонь, но сразу же убрал, ибо она тут же окаменела. — Уверяю вас, что это не свидание. Мы пришли сюда обсудить свадьбу ребят. Вот и все.
— Конечно. — Она тяжело вздохнула и провела указательным пальцем под глазом. — Простите. Иногда я теряю самообладание.
— Я помню, как сам проходил через все это. — Бен предупредительно подал ей белый носовой платок. — Пережить потерю своего спутника жизни нелегко.
Вместо утешения эти слова вызвали у Джулии обратную реакцию. Слезы тихо заструились по ее щекам, хотя она и делала вид, что возится с нарезанными грибами и ломтиками моркови.
— Простите меня, — пробормотал он, ругая себя последними словами.
— Нет, нет. — Она протянула руку за цветной капустой. — Я уже пришла в себя. Просто вы… хорошо понимаете мои переживания, и я вам очень признательна за это.
Бен вздохнул. Что ж, вроде ничего и не испортил. Потом положил себе на тарелку брокколи, прихватил обезжиренный соус, который она рекомендовала, и направился к их столику; на душе у него стало немного легче.
Он взглянул на Джулию, на ее бледное лицо, оттененное копной черных кудрей. Красивая женщина. Умная, верная, тонко чувствующая. Ей присуще и чувство юмора, стоит ей забыть на время о своей потере.
«Спокойно, старина, — предостерег он себя. — После смерти Лили ни одна женщина не вызывала у тебя интереса. Зачем же ты позволяешь себе так много думать о Джулии Максвелл, явно не испытывающей склонности ни к каким романам?»
