— Ксеня, — сказала Люся без всякой психологической подготовки, — мы уезжаем.
— Как… уезжаете? — опешила хозяйка. — Куда?
— На другую квартиру, — объяснила Люся, внутренне страдая от обиды, которую она нанесла этим сообщением хозяйке. — У вас очень шумно, Костя не может спать, у него уже дергается веко… И нет подушки… Вот деньги за девять дней и еще пять рублей за то, что мы раньше времени…
— Так не делают, — перебила хозяйка, не принимая денег. — У меня двадцать шесть человек живет, ни у кого ничего не дергается, никто не уходит…
— Вы извините, но мы не можем, — твердо проговорила Люся.
— Я бы на ваше место настоящих, хороших курортников пустила. Люди приходили…
— И еще придут…
— Еще придут! Поселились, так надо жить. Я вас не звала — сами явились, сами согласились…
Люся положила деньги возле тазика со сливами и пошла прочь. Хозяйка продолжала ворчать, постепенно все повышая голос.
— Я вам свою кровать уступила, сама с мужем на полу валялась, а вы так поступаете! Еще арбузом угощают! Нужен мне ваш арбуз!..
Под это ворчанье Костя с чемоданом, Люся с рюкзаком и Николка с резиновым крокодилом вышли за калитку и торопливо направились на новую квартиру.
— Дура я, — самокритично заявила Люся, — не оставила задатка. Вдруг придем, а квартира уже занята?
Это действительно оказалось на самом берегу моря, как раз напротив шашлычной-чебуречной. Люся храбро, как домой, вошла в калитку, жестом приказав Косте и Николке следовать за нею, поставила на землю сумку и сказала:
— Ну, вот и пришли.
Сообщением этим Люся хотела обрадовать толстую старуху в просторной юбке и темной кофте, которая сидела на земле, широко расставив ноги, и перебирала фасоль. Костя догадался, что это и есть «очень милая старушка» и попытался произвести на нее хорошее впечатление.
— Вы так можете простудиться, — предостерег он. — Земля сырая.
Милая старушка с угрюмым лицом скареды еще некоторое время перебирала фасоль, не обращая внимания на будущих квартирантов, подобно тому, как это делают многие уважающие себя большие и поменьше начальники. Наконец она подняла острые глаза и уставилась на Николку, так что тот смутился и стал перекладывать с руки на руку своего грязно-зеленого крокодила.
— Это и есть мальчик? — скрипучим голосом спросила старуха.
«Что она нашла милого в этой карге?» — подумал Костя. (Хорошо, все-таки, что не изобрели еще этот аппарат, которым можно читать чужие мысли. Хоть бы его никогда и не изобрели!)
