Но сердце Женщины порой отстукивало ритм, не совпадающий с дыханием Души. После того, как Душа отдала ей сердце, Женщина, обложив его жиром, выставила на жгучий мороз. Затвердев сердце, превратилось в камень. Если кто-то пытался его разогреть, то растопленный жир, обволакивал его, заглушал биение и трепет волнения. И тут Женщина вновь замораживала свое сердце, стараясь ни на что не реагировать, ничем не возмущаться. К работе была безразлична, хотя и повышали ее в должностях, и уже не было зарплаты мизерного человечка. Но убогая психология и газетные штампы еще долгое время жили в ней.
Правда, внешне Женщина очень изменилась. Модная, со вкусом подобранная одежда, придавала ее формам изящность и легкость движений. Создавалось даже впечатление, что она летит, столь стремительны были ее порывы. Но как одежда, так и движения говорили о некой механичности, автоматизме. Огромное сооружение в виде «Бабетты» больше не украшало ее голову. Короткая стрижка подчеркивала удлиненность носа. Огромные, широко распахнутые глаза, равнодушно взирали на мир. В посадке головы обозначились высокомерие и неприступность. Но все это было показным.
С того времени, когда пьяная Неля оказалась под столом, она больше не пила, держала себя в строгости и чести. Даже сумела получить какой-то диплом, который ее совсем не грел, не интересовал и ни к чему не обязывал. Рабочие будни отскакивали от нее как горох. Да она их и не замечала, потому что подчинила свой разум поиску человека, к которому можно было бы прислониться, ничего не делая.
Но, вероятно, не появлялось подходящего кандидата, соответствующего ее представлениям о престижной жизни с солидным мужчиной, и тогда она отвергала тех немногих, кто был согласен разделить с ней не только ночные утехи, но и тревоги и заботы дня. В тоже время, видя ее целенаправленность, многие, пугаясь, бежали от нее прочь.
Голос вновь вторгается в сознание Женщины. Она видит себя в комнате с выкрашенными в белый цвет стенами. Теперешнее ее жилье с такими же белыми стенами, но тогда это была больница и она не уверена, что когда-нибудь выйдет из нее. Женщина ясно слышит слова, вплетающиеся в ее память.
– Когда стану миллиардером, а такое обязательно случится, тебя поселю в замке на необитаемом острове. Стены, обитые тяжелыми струящимися тканями, создадут иллюзию монументальности, огромности. Только редкие софы и кресла, разбросанные по комнатам, станут мебелью. А кругом – с густым ярким ворсом ковры, в которых утопает любой звук, даже движение воздуха теряется в них. Вечная тишина и лишь иногда звучащая, словно льющаяся из-под небес, тихая музыка, вызывает непонятные ассоциации чего-то знакомого, но давно утерянного. Она заставляет, что-то вспомнить, что-то пронесется неясными контурами перед твоим блуждающим взором. Появится желание изменить свою жизнь, может быть даже биться головой об стены. Но нет острых углов, нет каменных стен. И никого не сможешь соблазнить, чтобы тебе помогли. Евнухи-великаны, всегда стоящие на страже за дверьми или разгуливающие по широким галереям замка, пробудят досаду и разочарование. Самые лучшие модные одежды, дорогие камни, вправленные в золото и платину, серебряная посуда, украшающая быт, не будут вызывать блеска в глазах и самодовольной улыбки на лице. Никто и никогда не увидит роскоши, окружающей тебя. Нет большего удара для твоего самолюбия, чем не похвастать перед другими, не вызвать их зависть, не почувствовать свое превосходство и совершенство. И лишь на первом этаже замка будет одна комната, построенная из белого мрамора, а большие окна создадут видимость пространства и свободы.
