Владыка спокойно посмотрел на окружающих и отрицательно покачал головой.
— Думаете, не люблю я отца Василия? Очень люблю и как духовного священника уважаю. Но поймите, дорогие мои, должен всякий человек какую-то скорбь в мире нести. Иначе возгордится и погибнет. Вспомните, даже апостолу Павлу "жало в плоть, ангел сатанин" попущен был, чтобы не превозносился данными ему откровениями. «Ибо сила Моя в немощи совершается», — говорит Господь. И в другом месте: «смирихся и спасе мя». Итак, душевный человек скорбит, а духовный возрождается. «В терпении вашем спасайте души ваши» — это закон духовной жизни. Так что потерпи, отец Василий, это хоть искушение известное, понятное. А если оно отнимется, так неизвестно что ещё будет.
На этом разговор о смене настоятеля в Спас-Парголовской церкви и закончился.
Где-то через год, после убедительных просьб прихода, грубых финансовых нарушений со стороны игумена он был переведён вторым священником в другой храм.
Настоятелем стал всеми любимый пастырь отец Василий. Казалось, мир и благоденствие установились в церковной общине. Но через некоторое время сильные искушения стали потрясать не только этот приход, но и другие православные общины города. Появилась так называемая ересь кодирования. Что это такое, по существу тогда ещё никто толком не знал, не успели разобраться, а потому шумихи и часто противоречивых мнений было довольно много.
А поскольку к отцу Василию как опытному духовнику обращались многие бывшие экстрасенсы, гипнотизёры, кодировщики, а сам Григорьев, глава Института резервных возможностей человека (где занимались кодированием от пьянства), у него окормлялся, то батюшку стали обвинять в покровительстве экстрасенсам и кодировщикам. По этому поводу вышла даже пресловутая брошюрка "О кодировании", где заслуженного протоиерея обвиняли в колдовстве и магии. И это человека, который всю жизнь посвятил борьбе с нечистой силой, священника, который дерзал отчитывать, разрушать бесовские чары, вступать в прямую борьбу с миром падших духов.
Сильно переживал батюшка от этой напраслины. Клевета омрачила последние годы его жизни. Конечно, он не был святым и мог ошибаться в вопросах о сути кодирования, но до конца своих дней оставался ревностным служителем алтаря Божия. За год до смерти, будучи на Святой Земле (в Иерусалиме), он назвал дату своей смерти, провидел и предсказал также многое другое.
Когда его хоронили, вспомнились мне слова митрополита Иоанна: «Каждый должен нести свой крест искушений, и лучше нести то, что уже знакомо, а не искать другого».
