Это была не прихоть влюбленного, а страстное желание художника, потребность художника. Его глаза стремились любоваться ее красотой.
Она сопротивлялась, заливаясь краской стыда, и возмущалась этим стремлением, ранящим ее сокровенные чувства.
— Не дури, Марианито. Ложись уже и не неси чепухи.
Но он настаивал, все сильнее распаляясь. Она должна отбросить свои мещанские предрассудки. Искусство не терпит такой чрезмерной стыдливости. Человеческая красота существует для того, чтобы показывать ее во всем лучезарном величии, а не прятать, словно униженную и оклеветанную.
Он не собирается рисовать свою жену, не смеет просить от нее такой великой милости. Но должен видеть ее, хочет любоваться ею — без вульгарных желаний, в благоговейном восторге.
Нежно и осторожно, чтобы ничем не ранить, он взял ее хрупкие длани в свои ручищи и потянул к себе, а она со смехом упиралась, вырывалась и закрывала ладошками грудь. «Сумасшедший, глупый, не щекочи меня... Ой, больно». Но постепенно, побежденная его упрямством, чувствуя в душе тайную женскую гордость, что ее красоте так поклоняются, Хосефина поддалась и позволила раздеть себя, как малого ребенка; она тихонько вскрикивала, будто он делал ей ужасно больно, но уже не сопротивлялась.
Освобожденное от кружев тело засияло перламутровой белизной. Хосефина стыдливо зажмурилась, а пьяные от восторга глаза художника впились в ее ладные округлости, розовеющие на белом покрывале.
Черты лица Хосефины были не бог весть какой красоты. Но тело! Он непременно преодолеет суеверную застенчивость жены и однажды нарисует ее!..
Словно устав от этого невольного позирования, хрупкая женщина согнула руки в локтях, подложила их под голову и, не открывая глаз, грациозно изогнулась, выпятив волшебные белые бугорки.
В порыве восторга Реновалес упал перед кроватью на колени и стал горячо целовать это тело, однако не почувствовал никакого чувственного возбуждения.
— Я обожаю тебя, Хосефина. Ты прекрасна, как Венера. Нет, не как Венера. Красота той богини холодная и сдержанная, а ты — женщина. Ты похожа ... Знаешь, на кого ты похожа?.. На маху Гойи — с ее нежной грацией, с ее чистой обольстительностью... Ты — моя обнаженная маха!
