Вероятно, и страх, и жалость появятся позднее, но сейчас он осознавал только, что Дагмар совершенно права: они оба должны уйти отсюда как можно скорее. И никому не обмолвиться о том, что видели! Русский престолонаследник и бывшая невеста его покойного брата замешаны в убийство претендента на Баденское герцогство… Какой страшный скандал!
Мгновенный приступ ужаса заставил его стиснуть руку Дагмар, и она ответила таким же крепким и взволнованным пожатием.
– Почему вы не звали на помощь, когда этот негодяй схватил вас? – спросил Саша, глядя ей в лицо.
Дагмар не отвела взгляда, но на ее лице промелькнуло отчуждение:
– Мне показалось, вам неприятно меня видеть. И я подумала: ни за что не позову вас. Мне не хочется навязываться. Так вышло, что вы не питали ко мне особенной приязни, полагая, что я отняла у вас часть братской любви Никсы. Но вы ничего не потеряли бы, он восхищался вами, он обожал вас… Та часть его души, которая принадлежала вам, осталась нетронутой, я на нее не претендовала.
Саша почувствовал, что краснеет. Он мог бы сказать, что это он не хотел навязывать ей свое общество, но не умел лгать, а потому буркнул сварливо:
– Вы слишком уж горды и мнительны. Но меня сейчас интересует другое. Может, с тем человеком, – он кивком указал на поворот тропы за ельником, – произошел несчастный случай? Выстрелил какой-то лесник, егерь…
«Какие глупости я говорю», – сердито подумал он, но Дагмар еще больше побледнела:
– Да ведь и правда! А значит, он мог попасть в вас!
– Или в вас, – заметил Саша.
– Это было бы самое лучшее для меня. Я читала… в Индии, когда умирает муж, жена должна взойти на его погребальный костер. Раньше мне казалось, будто это страшно, чудовищно, что бедных женщин принуждают к подобному силой, а теперь я сама взошла бы на такой костер. По доброй воле.
Она смотрела мимо Саши, и ни в глазах, ни на лице ее не было никакого выражения. Даже слез не было! Саша поверил этому молчаливому страданию, и жалость к девушке-вдове, наказанной жестоко и незаслуженно, вернулась в его сердце. Захотелось как-то утешить ее, сказать, что она слишком молода для смерти, жизнь продолжается, но не хотелось опускаться до банальностей, а больше ничего не шло на ум, поскольку он никогда не был в ладу с красивыми словами. И вообще он был тугодумом. Никса – вот кто соображал быстро и был красноречив! Но Никсы нет… О господи!
– Ничего, – пробормотал Саша, – мой отец… он уж что-нибудь придумает. А пока… Вы слышите? Там голоса! Его нашли!
