Правда, наследник, видимо, потерян навсегда. Он помолвлен с датской принцессой и, по слухам, сильно влюблен в нее. А если вспомнить, что он и прежде был весьма холоден с Марией Элимовной, вряд ли стоит терять время и ждать, пока молодая жена наскучит ему и цесаревич начнет обращать внимание на дворцовый фрейлинский цветник. Великий князь Александр… Вот если бы Мари была влюблена в него так же безумно, как Сашенька Жуковская влюблена в его брата Алексея, может, и следовало бы полететь на этот огонек, подобно бабочке, которая стремится опалить свои крылышки. Но Мари их один раз уже опалила, с нее довольно. Та боль и те страдания наделили ее огромной ценностью – опытом. Теперь она станет играть только наверняка и не с огнем. Те, кто сейчас неприязненно косится на нее, считают, будто она ловит великого князя, но они изумились бы, узнав, что таким образом Мари всего лишь пытается укрепить свое положение при дворе – и сейчас, и в будущем. Связь с увальнем, великим князем, ее не интересует. С той минуты, как она подслушала рассказ кузена Вово о его дружбе с одним из богатейших женихов империи, все ее мысли устремились к Павлу Демидову. К сожалению, Вово уехал за границу, а то Мари уже начала бы прокладывать пути к тому, кого хотела видеть своим мужем. Какая жалость, что пока неизвестно, когда вернется Вово и можно будет что-нибудь разузнать о Демидове! Ничего не остается, кроме как кокетничать с великим князем Александром.
– Прошу вас вернуться на свой трон, Немезида, и доиграть роль до конца, – ласково сказал Саша, подавая руку Мари и помогая ей взойти на возвышение. – Прошу вас, садитесь и не заставляйте зрителей ждать.
– Простите, господа, – с милым смущением пробормотала княжна Мещерская, как-то умудряясь всех оглядеть – и в то же время не сводить взора с великого князя. – Я вижу, мне придется покориться.
– Конечно, покоритесь, – кивнул Саша. – А мы покоримся вам.
Дверь открылась, и на пороге появилась Екатерина Федоровна Тизенгаузен, гофмейстерина императрицы. Она увидела, что великий князь Александр Александрович держит за руку княжну Мещерскую и смотрит на нее с обожанием.
Екатерина Федоровна была некогда невероятно хороша собой. Она была урожденная Бибикова, вернее, Байбекова, а значит, имела в чертах нечто восточное. В былые времена она дружила с императрицей Александрой Федоровной и приходилась ей некоторым образом если не родственницей, то свойственницей. Все знали (хотя об этом говорить считалось бестактным), что у нее был внебрачный сын от прусского короля Фридриха-Вильгельма-Людвига, отца бывшей принцессы Шарлотты, затем императрицы Александры Федоровны, и мальчика воспитывала мать Екатерины Тизенгаузен, Хитрово. Названный Феликсом, то есть счастливчиком, он носил данную императором Николаем Павловичем фамилию Эльстон и был так же окружен почестями при дворе, как и его мать, которая, впрочем, имела прозвище «няня Тизенгаузен» и считала своим долгом присматривать за царскими детьми.
