— Адриан! — воскликнула она.
Если вы принадлежите к финансовому миру, то вновь прибывший не нуждался в представлении, как обычно говорят телеведущие, когда объявляют знаменитых гостей. Я сразу же его узнала. Это был Адриан Нейджел Гарнер, единоличный владелец компании «Гарнер фармасьютикал» и известный филантроп. Лет пятидесяти с небольшим, не очень высокий, с седеющими волосами и простоватым лицом — непритязательный человек, ничем не выделяющийся из толпы. Никто не знал, насколько он богат. Он не позволял разглашать сведения о своей частной жизни, но, разумеется, слухи нес равно ходили. Люди с благоговением говорили о его доме в Коннектикуте, где была великолепная библиотека, театр на восемьдесят мест, студия звукозаписи, спорт-бар — и это лишь часть из тамошних диковинок. Поговаривали, что этот дважды разведенный мужчина, имеющий взрослых детей, связан романтическими узами с некоей британской аристократкой.
Именно его компания планировала заплатить миллиард долларов за право распространять вакцину «Джен-стоун» в случае ее одобрения. Я знала, что для участия в заседании правления был избран один из его администраторов, однако на собрании акционеров он не присутствовал. Уверена, Адриан Нейджел Гарнер меньше всего хотел, чтобы его компания каким-то образом связывалась в общественном сознании с опозоренной «Джен-стоун». Честно говоря, его появление в гостиной Линн привело меня в шок.
Очевидно, для нее его визит тоже был совершенно неожиданным. Казалось, она не знает, чего от него ждать.
— Адриан, какой приятный сюрприз, — слегка запинаясь, сказала она.
— Я сейчас собираюсь наверх пообедать с Паркинсонами. Когда до меня дошло, что вы будете в этом доме, решил заскочить. Сегодня утром услышал новость.
Он взглянул на Уоллингфорда.
— Чарльз, добрый день.
Приветствие прозвучало прохладно. Кивнув адвокатам, он посмотрел на меня.
— Адриан, это моя сводная сестра, Карли Декарло, — сказала Линн. Тон ее был по-прежнему смущенным. — Она работает над статьей о Нике для «Уолл-стрит уикли».
Сохраняя молчание, он с недоумением смотрел на меня. Я ругала себя за то, что не ушла сразу, как увидела Уоллингфорда и юристов.
— Заглянула к Линн по той же причине, что и вы, мистер Гарнер, — твердо произнесла я, — чтобы выразить свое сожаление. Ведь теперь мы почти наверняка знаем, что Ник не выбрался из самолета живым.
— Я с вами не согласен, мисс Декарло, — резко возразил Адриан Гарнер. — Не думаю, что мы знаем это наверняка. На каждого, кто считает, что этот обрывок рубашки является доказательством смерти Ника, найдется десяток других, которые скажут, что Ник оставил его на месте крушения в надежде, что его найдут. Акционеры и служащие и так достаточно разочарованы и разгневаны. Полагаю, вы согласитесь, что Линн уже и так сильно пострадала от их гнева. Поскольку тело Ника Спенсера так и не найдено, ей не следует говорить ничего такого, что можно было бы считать попыткой убедить людей в его смерти. Мне кажется, ее надлежащий и достойный ответ мог бы прозвучать так: «Не знаю, что и думать».
