— Последние восемь лет я работал с Николасом Спенсером, — сказал он. — К тому времени продал нашу семейную фирму по розничной торговле, директором которой был, и ждал случая вложить деньги в обещающее дело. После нашего знакомства Ник убедил меня, что недавно организованную им компанию ожидают поразительные достижения в разработке новых лекарств. По его настоянию я вложил почти все средства от продажи нашего семейного бизнеса в «Джен-стоун». Так что не меньше вашего огорчен тем фактом, что вакцина не может еще быть представлена в Управление на одобрение. Однако это не значит, что при наличии дополнительных фондов дальнейшие исследования не разрешат проблему.
Его слова были прерваны громкими голосами собравшихся, буквально выкрикивавших свои вопросы.
— А что скажете по поводу украденных им денег? Почему бы не признаться, что вы нас надули заодно со всей этой шайкой наверху?
Линн резко поднялась, неожиданно схватив стоящий перед Уоллингфордом микрофон.
— Мой муж погиб по пути на деловую встречу по поводу дополнительного субсидирования научных исследований. Уверена, что причина пропажи денег скоро раскроется…
Тут все увидели мужчину, который бежал по проходу между креслами, размахивая листками, вырванными из журналов и газет.
— «Спенсеры в своем поместье в Бедфорде», — выкрикивал он заголовки. — «Спенсеры устраивают у себя благотворительный бал. Николас Спенсер с улыбкой выписывает чек для приюта «Беднота Нью-Йорка».
Едва мужчина приблизился к возвышению, как охранники схватили его за руки.
— Леди, откуда, по-вашему, взялись эти деньги? Я скажу вам откуда. Из наших карманов! Чтобы вложиться в вашу паршивую компанию, я оформил на свой дом вторую закладную. Хотите знать почему? Потому что у моего ребенка рак, а я поверил обещаниям вашего мужа по поводу вакцины.
Пресса занимала несколько первых рядов. Я сидела с края и смогла бы дотронуться до него. Это был плотный парень лет тридцати в свитере и джинсах. Его лицо вдруг сморщилось, и он заплакал.
— Ничего не смогу сделать, чтобы моя девочка осталась жить в нашем доме, — сказал он. — Теперь дом придется продать.
Я взглянула на Линн, и наши глаза встретились. Конечно, она вряд ли заметила бы в моих глазах презрение. Меня донимала лишь мысль о том, что бриллианта на ее пальце, вероятно, хватило бы на выплату второй закладной, которая будет стоить умирающему ребенку его дома.
Собрание длилось не более сорока минут и состояло в основном из исполненных отчаяния выступлений людей, которые потеряли все, вложив свои средства в «Джен-стоун». Многие говорили о том, что поддались на уговоры купить акции из-за больного ребенка или другого члена семьи, которому могла бы помочь вакцина.
