— Для чего? — спросил негромко. — Зачем? Ладно этот. — Он показал стволом на Леща. — Бои без правил, угадал, было дело?
— Ты тоже ничего… Технично… — отозвался Лещ.
— Короче, по тебе видно, что ты боец без правил. Видно по нему! — Теперь Хижняк повысил голос. — И не найдется человека, который такому вот долболобу в башку его тупую вмолотит: в нашей с вами ситуации залупаться, членами меряться, как детки в песочнице, резона нет! Нету, блин, резона, понятно вам?
Стремительно сократив расстояние между собой и Лещом и в движении перебросив пистолет из правой руки в левую, Виктор, не давая тому опомниться, двинул его кулаком в солнечное сплетение, подождал, пока человек-крыса, ловя ртом воздух, опустится перед ним на колени, скрючившись вопросительным знаком, а потом повернулся к остальным.
— Крамаренко. Крамаренко, твою мать, к тебе обращаюсь!
— Ну… — прогудел Крамер.
— Не нукай! Без «ну», придурок! Крамаренко!
— Я!
— Вот так. — Хижняк снова сбавил тон. — Чего ты ждал? Чего вы все ждали? На что надеялись, уроды? Что будет, как в штрафбате во время войны? — Все молчали. — Знаете, как было в штрафбатах? Слышал кто-нибудь? Ладно, расскажу: у́рок, воров всех мастей позвали на войну, в специальные штрафные батальоны. Оружия не давали, в бою надо было добывать. Кого немцы подстрелят, но не насмерть — все, кровью вину искупил, судимость снята, обратно возвращаются гражданские права. И знаете, какие умники находились? Шаг из строя делали, когда начальник лагеря в штрафбат добровольцев выкликал. А потом, кто уже по дороге на фронт прямо с поезда ноги делал, кто из окопов когти рвал. И если надо — стрелял, резал, рвал зубами хоть командира, хоть такого же, как сам, зека. Вот как вы сейчас. Как Лещ, как Крамер, кто еще?.. Остальные пока не решили, как именно уйдут?
Он замолчал, вытирая пот с лица, и этим тут же воспользовался Воронов.
— Выходит, у нас тут вроде того штрафбата, а, начальник?
— Начальники на зоне остались! Это сказал Пастух, и теперь все смотрели на него.
— Правильно, — согласился Виктор. — Разумно. Не начальник я, тем более не гражданин начальник. Нравится — зовите командиром. Не нравится — по имени, я уже представился. И все мы тут с вами, мужики, в одном окопе. Даже Волох, если он сам еще этого не понял. И стволы от вас никто не прячет, вон, полная сумка, берите и стреляйте в меня. Только дальше что? Крамаренко, Лещинский, Воронов, что дальше? Куда потом?
— А Воронов здесь при чем? — Хижняку показалось, что российский гражданин даже всерьез обиделся. — Единственное, что могу, так это… ну, как сказать… Короче, извиниться за всех, что ли… Не повторится больше…
