Двойная западня | страница 80

А тогда, наткнувшись на отказ, брюнет просто сунул руку за спину, не спеша вытащил из-за пояса пистолет, направил дуло на музыкальный автомат и дважды нажал на спуск.

Когда ствол переместился к столику, дембель Вадик Сопов, подняв руки, первым сполз на глиняную фигурную плитку, покрывавшую площадку перед кафе. Его примеру последовали остальные. Брюнет, очевидно, не хотел стрелять в людей, но просто стрелять он таки собирался: следующие пули раскололи одну за другой три бутылки на столике — полную коньячную, недопитую коньячную и шампанское, причем бутылку еще не открывали. Брюнет целил в горлышко и попал: пуля снесла его, шампанское хлынуло бурным пенистым потоком на столик и на тех, кто находился под ним.

Двое остальных тем временем довершили то, зачем, скорее всего, они и приехали. Пока один, войдя в кафе, держал на прицеле испуганную девчонку барменшу, другой быстро сходил к машине, вернулся с тупорылым «узи», и за тридцать следующих секунд парочка расстреляла внутри бара «Шахта» все, кроме девушки за стойкой, тети Шуры и повара. Пули разбивали бутылки, стаканы, бокалы, прошивали подвесной потолок, зеркала, лампочки, впечатывались в кассовый и кофейный аппараты, микроволновку.

Закончив погром, один из парней, тот, что был с автоматом, сказал громко, обращаясь ко всем, кто мог слышать его:

— Мэру вашему привет передайте. Он знает, от кого!

Как бы ни обернулось дело, никогда, никогда не ходи в полицию. И точка.

Викас Сваруп. Вопрос-ответ[4]

Решение нужно было принимать быстро.

Это всегда нравилось Валету и почти никогда, даже в разбойничьей молодости, не устраивало Гуслю. Вернее, Аркадий Поляк не считал себя медлительным и неповоротливым, по необходимости действовал стремительно, однако даже в таких случаях предварительно прокачивал ситуацию. Потому во времена, когда их компания еще называла себя «кондратовскими», больше тяготел к Жирафу — тому вообще, по мнению Валета, больше нравилось думать, чем делать. И за любое решение Поляк высказывался последним, уже после того, как пошумит Шеремет и обменяются мнениями теоретик Большой и стратег Кондратенко. Тогда Гусля принимал ту сторону, которая в данный момент казалась ему более разумной.

Так же он действовал, когда продвигался в мэры родного города. По сути, ему расчищали дорогу с одной стороны — слабо управляемый Игорь Валет-Шеремет, с которым многие в регионе предпочитали не конфликтовать, с другой — более адекватный младший брат Борис, действия которого корректировал сначала из Донецка, а после из Киева опытный политик-переговорщик Евгений Большой, он же Жираф. Открыв в себе со временем способности хозяйственника, Поляк отдал окружению правовую, криминальную и отчасти политическую стороны управления городом. Любое решение он принимал только после обстоятельного доклада: чем выгодно то или иное предприятие, в какую сторону надо двигаться и чем это может грозить лично ему.