Если бы Волох не вызвал на себя огонь автоматчика за барной стойкой, очередь почти наверняка остановила бы Хижняка в движении — слишком близко он проходил от бара. А так он выиграл секунду, и, когда «ковбой» понял, что упустил момент, было уже поздно.
Упершись в пол крепко, будто он врос в него, Виктор первым выстрелом достал автоматчика, и, пока тот падал, его корпус уже вращался против часовой стрелки, чтобы вторым выстрелом свалить с ног бойца, засевшего у лестницы, и дальше — парня в цветастой рубашке.
Четыре секунды.
Три выстрела.
Три пораженные мишени.
Еще никто, даже сам Волох, не понял, что все окончено и больше стрельбы не будет, а Виктор уже двумя отчаянными прыжками достиг входной двери, выбежал во двор.
Марина тут же бросилась навстречу, грубовато оттолкнув от себя в объятия Тамары испуганную Лилю в разорвавшемся и мятом свадебном платье. Как она вывела девушку во двор, теперь уже не имело значения. На миг прижав Марину к себе и почувствовав, как она дрожит, Хижняк отрывисто спросил:
— Машина?
— Тома, дай ключи! — выкрикнула Марина, и Тамара, еще не совсем понимая, что и зачем делает, бросила подруге ключи от своей машины, которые та ловко поймала и передала Виктору.
Еще через две минуты авто Тамары исчезло в клубах сухой степной пыли.
Машина Шеремета разминулась с ними при въезде в Новошахтерск. Хижняк, сидевший за рулем, не знал, кто ехал ему навстречу. А Шеремет понятия не имел, какая машина у сватьи Аркадия Поляка. Он вообще был занят другим: орал в телефонную трубку на Волоха.
К моменту, когда приехавшая милиция получала пистоны, Хижняк и Марина пересели на свою машину, быстро собрали вещи в гостинице и взяли курс на Крым.
Объявили посадку самолета из Киева, и Виктор, сняв темные очки, приготовился встречать пассажира.
Заказ был от давнего партнера, ушлого ялтинского нотариуса. Познакомились они, как водится у таксистов и тех, кто платит за проезд, совершенно случайно. Дядька, изо всех сил старавшийся выглядеть как господин, опаздывал в Симферополь к киевскому поезду, перед этим его отшили двое таксистов: даже за те серьезные деньги, что предлагал пассажир, никто не брался мчаться по мокрой трассе, да еще в зимнем утреннем крымском тумане. Хижняк рискнул, и в тот момент нравился сам себе, лихо укрощая строптивое шоссе. Они в тот день все успели, и нотариус взял у Виктора номер телефона. С тех пор Хижняк стал «его» таксистом, хотя монополию на постоянного клиента не имел, был одним из трех-четырех водителей, которые всегда крутились на подхвате. И если один из них в это время вез куда-то клиента или просто находился далеко от нужного нотариусу места, в игру вступал тот, кто был в этот момент свободен.
