— Что за черт? — недовольно произнес человек на мостике. — Этого еще не хватало!
Послышалось чирканье колесика о кремень, брызнула слабая искра, и в тумане робко расцвел оранжевый огонек. Как свечу, держа перед собой бензиновую зажигалку, толстяк повернулся кругом и вздрогнул, очутившись лицом к лицу с Глебом.
Момент был просто идеальный для того, чтобы в лучших традициях гопников всех времен и народов попросить огоньку. Но Глеб вдруг почувствовал, что не хочет ничего говорить — не здесь, не сейчас и не с этим человеком, — и ограничился тем, что сделал быстрое движение правой рукой.
— Э!.. — со смесью испуга и раздражения воскликнул толстяк, вздрогнув от короткого укола в плечо, и вдруг покачнулся.
Зажигалка звякнула, ударившись о неровную брусчатку, но не погасла. VIP-толстяк тяжело привалился поясницей к перилам, хватаясь освободившейся рукой за то место, где под могучим слоем сала скрывалось сердце. Из его перекошенного рта вырвался тяжелый хрип, бутылка выпала из помертвевших пальцев и с характерным треском разбилась вдребезги о мостовую, добавив к ночным запахам струю резкого коньячного амбре.
Умирающий качнулся еще раз, колени его подломились, и он начал сползать наземь по скользким от конденсата чугунным перилам. Глеб быстро шагнул вперед, наклонившись, принял на плечо переломившееся в пояснице тело, подхватил одной рукой под колени, словно собирался, как невесту, взять стопятидесятикилограммового генерала на руки, и с натугой перевалил через перила.
Туман под мостом лениво колыхнулся, снизу послышался тяжелый всплеск, и то, что минуту назад было генерал-полковником и одним из заместителей министра обороны могущественной ядерной державы, погрузилось в черную, как смоль, холодную воду канала.
На то, чтобы задействовать резервный генератор, персоналу клуба понадобилась всего одна минута, но этого хватило: когда в старом парке снова вспыхнули огни, на горбатом мостике уже никого не было. Лишь оброненная его превосходительством бензиновая зажигалка еще какое-то время продолжала гореть на берегу медленно испаряющейся коньячной лужи, но задолго до наступления утра погасла и она.
Змей сидел на молодой, но уже как минимум однажды подстриженной траве газона, привалившись спиной к стволу какого-то дерева и чувствуя, как медленно, но верно отсыревает одежда и подмокает находящийся в непосредственном соприкосновении с землей зад. Вокруг плотной стеной стоял сгустившийся туман; свет горящих у ворот клуба ярких фонарей с лампами повышенной интенсивности сюда почти не достигал, его хватало лишь на то, чтобы различать в тумане стволы двух или трех стоящих поблизости деревьев да утонувший в синевато-серой мгле неясный приземистый силуэт «БМВ».
