— Понимаю.
— Среди них были и три девушки. Ну, в той группе, что уехала раньше… Понимаешь?
— Чего здесь не понять, а, братец? Очень даже хорошо понимаю.
— Я хочу сказать, понятно ли я рассказываю.
— Вполне понятно.
— Мы узнали, что им поотрубали секачами головы, всей группе, уехавшей раньше. Даже провели митинг. В качестве протеста. Я хочу сказать, что Си-я-у тоже все это знал.
— Естественно, раз уж вы знали…
— Си-я-у тоже знал. Тем вечером в клубе был организован прощальный праздник. Произносились речи. На следующий день второй группе надо было отправляться в дорогу. После праздника Аннушка сказала мне: «Мы с Си-я-у сегодня вечером идем гулять».
Они ушли. Си-я-у вернулся поздно. Я сделал вид, что сплю. Ни о чем не спросил его. Он не стал ложиться. Я встал. Мы обнялись. Он уехал.
— Ему что — тоже отрубили голову?
— Не знаю. Ведь и я вскоре вернулся на родину с Керимом… Дай сигарету…
«А ведь мне совершенно не хочется курить, во рту как будто отрава».
— Отдохни немного. Ты утомился.
— Нет. Я хочу рассказать.
«Почему мне обязательно надо об этом рассказать? Не знаю… Может быть, потому, что сегодня Аннушка всю ночь снилась мне…»
Вечером я пошел к Аннушке. Днем искал ее в канцелярии. На работу она не пришла. Я вошел к ней в комнату. Она лежит на диване.
— Ты заболела?
— Ломает немножко.
Я присел на край дивана.
— Сделать тебе чаю?
— Не хочется.
— Ты, конечно, очень расстроена. Я — тоже. Но их не поймают… Если каждого приезжего будут ловить…
— Прекрати этот разговор…
— Почему ты так грубо разговариваешь со мной?
— Я не грубо с тобой разговариваю.
— Хорошо, пусть так.
Внезапно я спросил — у меня такое всегда бывает: не успев решить, надо ли об этом говорить или нет, я уже сболтну, словно бес толкнул меня в ребро, словно бы я с неба свалился, — так вот, я спрашиваю:
— Вы с Си-я-у гуляли по бульвару?
Она с вызовом посмотрела на меня своими синими глазами, в которых внезапно появилась чернота.
— Мы поехали к Марусе.
— Но Маруся сейчас в Ростове.
— У меня ключ от ее дома.
— Где? Покажи.
Она нахмурила соболиные брови.
— Я обязана перед тобой отчитываться?
— Нет… Почему ты обязана передо мной отчитываться… И что вы там делали?
— Спали.
Будто кто-то воткнул шило мне в оба глаза.
— Что значит «спали»?
— Спали — значит спали. Как мы спим с тобой.
— Ты врешь.
— С чего бы мне врать?
— Зачем же ты это сделала?
Аннушка как-то странно, как-то пренебрежительно, как-то натянуто рассмеялась:
— Может ли быть вопрос глупее этого?
