Не отводя глаз с мага, странный человек затих, скатился к краю и прижался спиной к бортику, крупные слезы пробили две грязные дорожки на его щеках.
Альхор Борджи вынул свой накопитель энергии. Уровень упал почти до нуля — все ушло на отражение атаки этого недоноска. Чтобы вновь заполнить древний артефакт для путешествия, придется ждать как минимум часа три, если он вновь не начнет барахлить, как с ним часто случалось.
Решив больше не ждать и не подвергать себя бессмысленной опасности, он слез со своего кресла, покряхтывая поднял с пола порядочно испачкавшуюся, перекосившуюся чалму, выкинул парик и водрузил ее на свою лысую голову.
За все это время пленник ни разу не отвел от него глаз. Маг ответил ему злобным взглядом, затем подошел и несильно пнул под ребра, не причинив однако особого вреда. Пленник дернулся и тихо заскулил — попыток освободиться он больше не предпринимал. Маг неловко спрыгнул на землю и едва не упал, запутавшись в своей одежде. С трудом восстановив равновесие, он поплелся к пещере, решив уже там дождаться помощи.
Пещера встретила его почти родными, изученными до мельчайшей подробности, стенами, мягким песчаным полом и прохладным свежим воздухом. В знакомой обстановке он быстро успокоился, сел поджав под себя ноги, сосредоточился, закрыл глаза и застыл недвижимым изваянием. Его астральный двойник поплыл ко дворцу, выискивая одного из своих любимых учеников.
Во время своего отсутствия Альхор Борджи велел ему очередной раз проштудировать труды великого эмира, однако, вопреки ожиданиям в библиотеке того не оказалось.
Ну где же ты, где, где? — теряя силы и терпение, шептал старый маг — тень его металась по всему дворцу, из зала в зал.
Он застал своего ученика отнюдь не за учеными занятиями, скорее наоборот — в гареме. Тот возлежал на мягком ложе, прикрытом полупрозрачным золотистым пологом, рядом с ним стоял круглый стол с короткими ножками, накрытый разными яствами. Было видно, что за ним недавно вкусно ели и много пили. Роскошная золотая клетка, где содержали райских птиц, была накрыта покрывалом из тончайшего файланского шелка, дабы птицы не мешали своим пением. В небольшом фонтанчике журчала прохладная вода, несколько музыкантов, скрытых за резной ширмой, наигрывали ненавязчивую мелодию, десяток горящих свечей в бронзовых канделябрах создавали интимный полумрак.
Одна из молодых одалисок, одетая в платье, которое почти ни чего не скрывало — миниатюрная и хрупкая, похожая на пятнадцатилетнюю девочку — ласкала его мощную волосатую грудь своими мягкими ладошками. Вторая — пристроившись с другой стороны, целовала его в затылок, перебирая густые черные волосы, и кормила спелым виноградом. Великое блаженство было написано на лице ученика великого везиря.
