Откуда же прибыл этот человек? Что знает он о фантомах?
В течение нескольких недель нам казалось, что мы никогда не получим прямой ответ на эти вопросы. На самом деле было одно свидетельство, одна зацепка, но мы чуть не проморгали ее. Прошло уже много дней с того момента, когда мы извлекли нашего «гостя» из бака. Один из инженеров, включенных в состав группы Уугана, как-то раз работал в одиночестве в той же лаборатории. Освещение было притушено, и техник при помощи ультрафиолетовой лампы стерилизовал чашки для культивирования микроорганизмов. По чистой случайности он заметил, как на шее найденного нами человека что-то засияло. Это была какая-то татуировка — ряд горизонтально расположенных символов, видимый только в ультрафиолете.
Меня позвали разобраться с этим открытием. Моим глазам предстало начертанное на арабском слово «Орел» — Альтаир. За ним следовала череда цифр — всего их было двадцать. Числовой ряд содержал знаки от одного до девяти, и еще один, десятый. Домонгольские ученые именовали его theca, либо circulus, либо figura nihili — округлый символ, буквально означающий «ничто». В нашей математике ему не нашлось места. Мне доводилось слышать утверждение, что психика монголов просто отвергает саму концепцию пустоты. Но я бы не рискнула заявлять, будто наши ученые не разбираются в науках, ведь, в конце концов, мы создали галактическую империю, существующую уже пять столетий — пусть даже ключи к этому царству мы и получили от хорхой. Хотя некоторые поговаривали, что наша математическая модель значительно упростилась бы, прими мы этот арабский символ небытия.
Не важно; сейчас значение имел только смысл этих символов, но не выбранный нами метод вычислений. Решив сохранять оптимистичный настрой, я решила подготовиться к тому дню, когда наш гость заговорит, и заговорит, конечно, по-арабски. Хоть Квилиан и был всего лишь провинциальным царьком, но его библиотека ничем не уступала тем, что были доступны мне в Новом Верхнем Каракоруме. Я нашла учебники арабского языка — в основной своей массе они составлялись для оперативников, пытающихся внедряться в исламистские террористические группировки, — и засела за них, стараясь переквалифицироваться в переводчика.
Но когда мужчина проснулся — к этому времени миновало еще несколько недель, и мне уже казалось, что я полжизни провела за учебниками, — выяснилось, что все мои мучения были впустую. Когда я вошла в комнату, наш гость сидел на кровати, обставленный со всех сторон мониторами, и тайно охраняемый отрядом стражи. Я стала первым человеком, кого он увидел, придя в себя, если не считать, конечно, инженера, заметившего, что пленник лемуров просыпается.
