— Да нет… ничего…
— Я тебе таких цельный вагон наберу. Только зачем? Слушай, я же тебя могу познакомить с действительно стоящими людьми. А этих довлатовых забудут через пару лет. О! Видишь того усатого?
Гриша повернул голову и посмотрел в сторону толстого усача, который шел явно по направлению к ним. Рядом семенила молодая загорелая девушка.
— Сейчас познакомлю тебя с таким человеком. Глыба! Матерый человечище! Зеркало русской эволюции.
Когда пара подошла к столику, Шрудель встал и церемонно поцеловал девушке руку (отчего та смутилась и даже покраснела). Затем кивнул толстяку.
— Здравствуйте, Григорий Михалыч.
— Привет, привет, — с легкой одышкой ответил тот.
— Знакомьтесь, это Гриша Гранкер. Ваш тезка. Работает у нас журналистом. Синюшникова подсиживает, — подмигнул Грише Шрудель. — А очаровательная дама…
— Это Верочка, наша будущая кинозвезда.
Девушка скромно улыбнулась и присела на услужливо пододвинутый Шруделем стул.
— Вот как? — искусственно удивился Шрудель. — Как же, как же, знаем, знаем.
— Горазд же ты заливать, — засмеялся толстяк. — Откуда ты ее можешь знать?
— Ну-у-у… слыхали.
— Снялась в прошлом году у Халоева. Я директором был.
— Что за фильм?
— «Сталь будет в срок!» Видел?
— Нет, но название приятно удивляет своей неоригинальностью.
— Это да… но этот Маркин, автор романа то бишь, уперся, как осел, — толстяк стукнул по столу так, что звякнула, подпрыгнув, посуда. — Мой роман так назывался, мой сценарий так назывался, и этот ваш фильм тоже будет так называться. Как в воду глядел. Кстати, Халоев этот — большой режиссер будет. Это я тебе говорю. Всех ваших москвичей за пояс через пару лет заткнет. Вот такой у Верочки дебют вышел.
— Большая роль? — поинтересовался Шрудель.
— Да так, массовка, — скромно потупила глаза Вера.
— А вот прибедняться не надо, — с шутливым укором сказал толстяк. — В кадре была? Была. Значит, роль. А ты что, правда, не видел? — повернулся он к Шруделю.
— Нет, — равнодушно сказал Шрудель. — А что, я много потерял?
— А что ты видел за последнее время?
— Да много чего… «Амаркорд» Феллини, например.
— Так вот. «Амаркорд» — просто говно, если рядом поставить «Сталь будет в срок!».
— Ну, уж прямо так и говно? — занервничал Шрудель. Видимо, его покоробило резкое искривление привычной системы координат.
— Я тебе говорю. У Феллини что? Хиханьки да хаханьки. А у нас реальная психологическая драма из жизни сталеваров.
— А-а… понятно. У них амаркорд, а у нас арматура.
