— Я знаю, я должен извиниться за то, что принимаю вас в таком виде: в вашей культуре это, по-видимому, считается неприличным. Должен — но не стану.
— Вы рассчитываете произвести на меня впечатление своей грубостью?
— Вероятно. Я всего лишь разделяю интерес моей дочери к людским обычаям — иногда, под настроение. Во всех других случаях я остаюсь самим собою.
— Ваше счастье. Могу ли я полюбопытствовать о цели этой встречи?
— Не часто случается, чтобы Лили и дети были заняты одновременно. Как вам их занятная игра?
— Я нахожу ее менее занятной, нежели вашу.
— В самом деле? — На миг отвлекшись, он игриво плеснул водой. Сощурившись, я глядела на него.
— Мне представляется маловероятным, что такой коллекционер, как вы, позволит использовать какие-либо экспонаты без своего ведома.
— Уж не считаете ли вы, что мои сокровища используются во зло? — осведомился он, криво усмехнувшись.
— В Блэкфилде происходит нечто такое, что объяснению не поддается, — или, может быть, разгадкой могли бы послужить наши недавние визиты в Дом-Сумеречье. Выбор времени наводит на подозрения.
— Возможно, это просто совпадение?
— Или, как я уже сказала, кто-то ведет свою игру?
Хозяин, на краткий миг задумавшись, склонил голову набок.
— В этом отношении я вынужден с вами не согласиться: играть в игру одному невозможно. Игроков должно быть двое. — Он поглядел на меня через весь бассейн: в глазах его читалось нечто алчное, добавляя словам веса, превращая их в своеобразное приглашение, что повисало в воздухе на клубах пара, остужая жар моего гнева и самоуверенности, пока меня не пробила дрожь. Я скрестила руки на груди, пытаясь скрыть нервозность. К подобной дерзости я готова не была — но и позволить запугать себя отказывалась. Я вспомнила о Сюзанне, выпрямилась и ответствовала:
— Уж не предлагаете ли вы делать ставки?
— Разумеется. Если вы сумеете доказать, что между Сумеречьем и Блэкфилдом существует связь, обещаю вам, что непонятные события, уж в чем бы они ни заключались, прекратятся.
— А если не сумею? — ровным голосом спросила я.
— Мне не нравится, когда меня обвиняют в вероломстве под моим же собственным кровом. — Лицо его внезапно помрачнело, а гладь воды застыла неподвижно, словно отзываясь на смену хозяйского настроения. — А если не сумеете, я заберу у вас что-нибудь по своему выбору и добавлю в свою коллекцию. Вы достаточно уверены в себе, чтобы рискнуть?
Я встала с мраморной скамьи и опустилась на колени у края бассейна, перегнулась через бортик и заглянула в черные провалы глаз этого существа.
