Я отступила назад и попыталась выйти из комнаты. Невдалеке светилась еще одна точка; я направилась к ней, надеясь, что там выход, но нет: это оказалась еще одна парящая в пустоте рама. И тут я поняла, что ошиблась. В стекле отражалась я сама, дробясь на миллионы различных образов. Нет, это не картины; это зеркала; а в этом одного кусочка недостает. Даже в расколотом зеркале я видела, как в глазах моих блеснула догадка, лицо исказилось от отвращения, а затем от гнева.
Мне вспомнились окровавленные руки Сюзанны и пронзительный крик няни Прам, прозвеневший в ночи много недель назад. Но еще отчетливее мне вспомнился человек в черном: фантом моей юности, что преследовал меня сквозь годы, уничтожая всех, кого я любила.
Кто-то караулит вас. Караулит и ждет.
Неужели призраки из моего прошлого и этот, нынешний — одно и то же? Как диковина из Сумеречья попала в подвал церкви Святого Михаила и почему была использована против Сюзанны?
Усилием воли я заставила себя выбраться из этой тьмы: пошарила вокруг в поисках твердой стены, пока не ощутила под рукой края двери, и выскользнула обратно в пустую каменную залу. Там меня уже ждал Дункан с запиской на пергаменте: мистер Уотли изъявлял желание побеседовать со мною наедине.
Юноша повел меня в самые недра особняка, вниз по бессчетным лестницам, в комнату, что очень напоминала турецкие бани. Невзирая на густые завесы пара, что растекались в воздухе, я различала мистера Уотли в противоположном конце помещения: он был наполовину погружен в мутную минеральную ванну. Вот он запрокинул голову; концы волос легли на воду. Бассейн был огромен; вот всколыхнулась рябь — там, куда хозяин никак не мог дотянуться. Я заметила, как под водой скользнуло что-то вроде угря или змеи, и меня осенило: это же щупальце! С полдюжины щупалец отходили от тела мистера Уотли, неспешно и томно выныривали и вновь погружались на дно. Однако ж лицо его оставалось человеческим — таким же топорным и диким, как в нашу первую встречу.
— А, миссис Маркхэм. — Он самодовольно ухмыльнулся, видя, как я смутилась, став свидетельницей сцены настолько интимной.
— Мистер Уотли, — резко бросила я. Вдохнула поглубже, пытаясь взять себя в руки. Жестом руки, что все еще напоминала человеческую, хозяин пригласил меня присесть на мраморную скамеечку у кромки воды. Я знала, что при виде подобного создания, тем более в обстановке столь домашней, мне полагалось прийти в ужас, но места для страха не осталось — такой гнев владел мною. Он запылал в тот самый миг, как я обнаружила разбитое зеркало и проассоциировала призрак человека в черном с Домом-Сумеречьем. У кого, кроме коллекционера вроде мистера Уотли, окажется в распоряжении такая редкость, как загадочная, непрестанно меняющаяся дверь?
