— Ты хоть отца своего знаешь. Пусть он денежки свои промотал и его в конце концов прихлопнули бутылкой, все ж таки был отец. Мне и таковского не досталось. Чего надо, парень? — Последняя реплика относилась к прохожему в изрядно поношенной лакейской ливрее, который появился из переулка и ни с того ни с сего преградил путь.
— Добрый вечер, — приветливо промолвил тот. — Я имею честь беседовать с господином Рольтом, не правда ли?
— Ну, допустим.
— Он же Папаша, — продолжал незнакомец. — А вы — его личный секретарь Патке, известный под прозвищем Вьюн?
Вместо ответа Вьюн отступил на шаг и сунул руку за пазуху.
— А вы кто такой? — спросил он угрожающе, но оружие пока не выхватил.
— Не советую вам идти на сходку, — сказал человек в ливрее, игнорируя Патке с его вопросом и пистолетом.
Рольт в недоумении поднял брови.
— Оба вы не уйдете с нее живыми. Господин Торг Бонем, он же Хрящ, настроен весьма серьезно. И неплохо осведомлен о том, сколько миллиардов прилипло к вашим рукам, уважаемый господин Рольт. Кстати, не без вашего деятельного участия, Патке.
— Что-что-что-о?!
— Не ломайте комедию. Речь идет о крупных финансах, вверенных вашему попечению. И о той сумме, которую вы ухитрились прикарманить. Бонем исчисляет ее в девять с половиной миллиардов, но я со своей стороны полагаю, что их не меньше одиннадцати. Не в том суть. Важно в настоящий момент, что с вас потребуют отчета, представят неопровержимые доказательства, и расправа последует без промедления. Вы оба не доживете до утра.
Даже при плохоньком уличном освещении было видно, что рыхлое апоплексическое лицо Папаши побелело, как у зарезанного.
— Да кто же вы?! — рявкнул Вьюн, выхватывая пистолет.
— Погоди, сынок, — пробормотал Рольт. — Пальнуть всегда успеешь. Человек ведь дело говорит.
— Как понимаете, вы обречены, — заявил незнакомец. — Вряд ли вам удастся скрыться от мести.
Пистолет в руке Патке дрогнул и медленно опустился.
— Я имею к вам предложение, — продолжил загадочный прохожий. — Мои люди доставят вас в абсолютно безопасное место. Гарантирую вам неприкосновенность и, впоследствии, беспрепятственное возвращение.
— Вы что — из легавки? — спросил ошарашенный Рольт.
— О нет. И вообще не имею отношения к местным властям.
— Что вы за это хотите? — поинтересовался Патке, ощупывая взглядом старую ливрею незнакомца.
— Ничего.
— Так-таки ничего?
— Да. И не понимаю, почему вы колеблетесь. Это единственный шанс сохранить ваши жизни.
— Одного не возьму в толк, — выговорил Рольт, к которому по частям возвращался прежний, багрово-сизый цвет лица. — Ежели вы не из полиции и не от Хряща, то кто же?
