Следовало прибраться в помещении. Там же, в сумке, нашелся дорогой сердцу кипятильник-крошка. Налив в граненый стакан воды из графина, Алексей вскипятил воды, сыпанул щепотку чаю, так как ненавидел пакетики, прикрыл крышкой. Из полезного и целесообразного на столе нашлось сало, хлеб, крупные куски семги. Банки, принесенные в дар Саней, он составил в холодильник еще с вечера. Самогона оставалось на дне бутыли примерно на четверть. Откуда эта бутыль взялась, он не помнил. Ту, что принес гость, они унесли с собой, как и бражку. Значит, что-то еще приносили ночью. Как попал он в номер, тоже не помнил.
Далее он все сделал правильно. Встал под душ, переоделся, отбрил распухшую личину, отчистил зубы дорогой пастой. Присел к столу. Оставалась еще какая-то незавершенность. Дефицит счастья некоторый. Немного подумав, он отпил чаю, потом плеснул в свободную склянку самогона, немного выпил и закусил семужкой. Хорошо. Потом опять помыл руки и прилег отдохнуть уже по-настоящему.
Саша появился около десяти и прервал утренние грезы.
— Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, — так поприветствовал он Алексея.
— А да… здравствуй.
— У тебя осталось че? Я поправлюсь немного.
— Да. Конечно.
— А потом на соборы.
— Какие соборы?
— Христорождественский. Слыхал о таком?
— А нельзя попозже?
— Попозже я занят.
Так не хотелось ему выходить в мир из сладкого утреннего забвенья. Русское похмелье и есть истинное. Всякое другое — грубая подделка.
— Ты денег-то дашь мне немного?
— Боюсь, что уже нет. Потерял вчера.
— Ты не потерял, а позорно растратил. На хрен это пиво нужно было? Чистый глицерин. А штуку из кармашка я у тебя забрал у реки.
— Ты?
— Я. Чтобы не потратил. Там много было охотников до дармового. Ты же всех угощал.
— И что там с деньгами?
— А вот они.
Саша положил на стол две мятых пятисотрублевки.
— Поразительная забота. Я тебе сколько обещал?
— Пятьсот.
— Возьми все. Отдашь когда-нибудь. Хотя ты мне, вон, сколько всего припер.
— Я тебе отдам. Осенью морошку сдам или рыбой приторгую. Мне сейчас девкам покупать надо много чего. Вышлю.
— А чего, Саша, чайки так разорались?
— Чайка — целесообразнейшая птица.
Алексей медленно поднялся и сел. День предполагался солнечным.
… Собор врос в землю, так что окна нижнего яруса находились вровень с мостовой. Стены старого храма были опутаны трещинами, которые сливались в тяжелый узор. По углам собор был укреплен каменными контрфорсами, покрытыми почерневшими от времени досками.
