Под потолком вновь раздался разрывающий барабанные перепонки звон, и я зажал уши руками.
— Хватит! — взмолился я. — Не надо!
— Пожалуйста, — произнесла металлическая голова.
Я посмотрел в её электрический глаз.
— Сядьте на кровать. Пожалуйста. Сядьте на кровать.
Я так ослаб от волнения, что уже не мог сопротивляться. Я сел на хрустящий полиэтилен и удовлетворённо вздохнул, вытянув уставшие ноги.
— Спасибо, — кивнула голова. — А теперь встаньте.
— Что? Зачем? Что вам нужно от меня?
— Пожалуйста! — заскрипел голос, вновь сбиваясь со своего ровного ритма. — Выполняйте распоряжения, встаньте с кровати.
— Я не сдвинусь с места, — сказал я и тут же сам поразился, с какой твёрдостью это прозвучало, — я не сдвинусь с места, пока вы мне всё не объясните. Где Лида? Мы военнопленные?
— Мы… иии… Лида…
Голос заскрежетал и тут же утонул в вопле помех; звук доносился со всех сторон, и лошадиный череп вновь нервно закачался на кронштейне, а у зарябило в глазах. Я невольно вскочил с кровати, однако ноги мои подкосились, и я повалился на пол, едва успев выставить перед собой руки. В ту же секунду истеричный треск прекратился, и надо мной повисла тишина.
Свет в комнате стал ещё ярче.
— Спасибо за сотрудничество, — спокойно произнесла голова и застыла над полом.
— Это всё? — спросил я. — Вы мне хоть что-нибудь скажете? Почему я здесь?
Странный робот продолжал неподвижно висеть на кронштейне, его единственный глаз погас, и теперь эта чудовищная конструкция ещё больше напоминала уродливый лошадиный череп, обшитый металлическими пластинами.
— Эй! — крикнул я. — Здесь кто-то есть?
Я был уверен, что свет в любую секунду погаснет, и я вновь окажусь в плотной, осязаемой темноте, от которой уже начинал сходить с ума.
Я осторожно приблизился к висящему над дверью лошадиному черепу, по-прежнему не подававшему признаков жизни. Кронштейн застыл в неестественной позе, как вывихнутое плечо, и вся эта конструкция казалась мёртвой, окоченевшей — невозможно было поверить, что ещё несколько секунд назад голова раскачивалась над комнатой, хищно сверкая своим красным глазом.
Я подошёл к двери и упёрся в неё ладонями, не слишком понимая, чего хочу добиться. На двери не было ни кнопок, ни панели для магнитного ключа, и она так вызывающе контрастировала с оглушающей белизной камеры, что казалось, будто бы её установили недавно, превратив это пустое обтекаемое помещение в наглухо закупоренную тюрьму.
— Я в тюрьме? — крикнул я потолок, но мне никто не ответил. — Я могу узнать, в чём меня обвиняют? Лида тоже здесь?
