— А мы не опоздаем? — спросила Лида, убирая кисть.
Мы не опоздали.
Большинство мест в огромном зале были заняты, и нам пришлось протискиваться между рядами, заставляя уже устроившихся зрителей вставать, пропуская нас к своим нумерованным креслам. Через несколько секунд после того, как мы сели, приглушили свет, и наши странные ложа — высокие, с вытянутыми подголовниками, как у кресел операторов нейросети — с плавным шипением откинулись назад.
Мы лежали рядом, разделённые узкой скобой подлокотника. Лида взволнованно теребила похожую на портфель сумку и хмурилась, глядя в чёрный купол над нами — невероятный экран в сотни метров шириной.
— Всё в порядке? — прошептал я.
Лида быстро взглянула на меня и отвернулась.
— Я и не думала, что он такой большой.
— Именно так, как я себе и представлял, — сказал я, хотя пустой погасший купол тоже вселял в меня странный и необъяснимый страх.
Послышался мелодичный голос ведущего — хорошо поставленный и ровный. Было даже трудно поверить, что это говорит живой человек. Нас приветствовали и просили немного подождать — через несколько секунд должен был начаться рассвет.
— Рассвет? — удивлённо спросила Лида.
Наконец, зелёные таблички над дверями погасли, шёпот в зале затих, перестали поскрипывать кресла.
Мелодичный голос напевно произнёс:
— Проходят неуловимые мгновения, и на востоке, там, где ещё совсем недавно сгущалась тьма…
Голос потонул, поблёк в свете. Экран залило неестественное белое сияние, похожее на вспышку при химической реакции взрывоопасных веществ, и прямо у нас над головами, из пустоты, выплыло багровое, как сгусток плазмы, солнце, повиснув в воздухе, точно шаровая молния размером с дом.
Я невольно прикрыл рукой глаза.
Кошмарное солнце всходило, взлетало к вершине купола, оставляя после себя тонкий, поблёскивающий искорками шлейф — как хвост от горящей кометы.
— Что за ерунда? — прошипела Лида.
Полимерный купол неба медленно заливал оранжевый свет, сгущаясь у горизонта — там, где стены сходились с потолком.
— В полдень… — прозвучал музыкальный голос.
Солнце пролетело сквозь рдеющие потолочные своды, и закатные краски, игравшие на куполе, поблекли. Купол принял голубоватый оттенок, изображая оглушительно пустое дневное небо — без облаков, без солнца, но странно светящееся изнутри.
— Близится ве… — продолжал электронный ведущий.
Небо тускнело, как будто кто-то осторожно снижал яркость экрана, давая, наконец, отдохнуть глазам. Но потом у подразумеваемого горизонта вспыхнуло багровое зарево, и голографическое солнце — уже не такое яркое, выгоревшее за стремительный день — вновь возникло из пустоты у нас над головами.
