Работая в тишине, где слышался лишь скрип разрезаемого стекла, Энджел готовила свой подарок миссис Карей. Когда печь нагрелась, Энджел поместила туда «листья», а пока они обжигались, занялась бледно-золотистым стеклом. Это был большой кусок с неровными краями, но вместе с тем странно привлекательный. Уверенными движениями Энджел обрезала его края, многолетний опыт позволял ей делать это не раздумывая.
Затем она поместила на стол кусок дерева и достала специальный подрамник.
Энджел проработала всю ночь, отвлекаясь лишь на то, чтобы вытереть слезы, которые непроизвольно наворачивались на глаза.
Она замечала их, только когда картина начинала расплываться у нее перед глазами, а старые воспоминания смешивались с новой болью.
За окном посветлело, но Энджел не заметила восхода солнца, так же как не чувствовала, что ноют от усталости мышцы ног, и не видела следов слез на обшлагах рукавов, которыми она вытирала глаза. Все ее внимание было приковано к картине.
Энджел смешала цемент, готовясь наложить его на витраж, — необходимая завершающая деталь; это не позволит выпасть стеклянным кусочкам.
Она наносила цемент на обе стороны законченного витража, заполнив им все зазоры между стеклом и рамой. Затем, прежде чем раствор схватился, она сняла лишний цемент деревянным скребком, следя, чтобы линии рисунка оставались такими же чистыми, как само стекло.
Алые краски восхода заменил яркий свет дня, но Энджел все еще не поднимала глаз от работы. Неожиданно за ее спиной раздался скрип деревянного пола, и в комнату вошел заспанный Дерри:
— Энджи! Что случилось? Почему ты не на рыбалке?
Энджел обернулась и с удивлением обнаружила, что наступило утро.
Она крепко зажмурилась, затем медленно открыла глаза и впервые за несколько часов оторвала взгляд от рабочего стола.
Дерри подошел ближе, слегка раскачиваясь всем телом на костылях:
— Энджи, сколько часов ты работала?
— Некоторое время, — уклончиво ответила Энджел и снова перевела взгляд на витраж. — Я почти закончила.
На самом деле она закончила еще час назад, а потом просто водила деревянным скребком по давно уложенному стеклу. Ей нравились и цвет, и форма — все в целом, что сотворило ее воображение из простых кусочков стекла.
Дерри нахмурился:
— Ты, наверное, просидела над этим всю ночь?
Она неопределенно хмыкнула.
— Энджи!
Она со вздохом отложила деревянный скребок, зная, что ей не удастся избежать вопроса, как она оказалась дома и почему не поехала с Хоком.
