Номер у нас был шикарный — трехкомнатный белый люкс с огромной ванной, в которой можно было разместиться вдвоем. На стоянках в разных портах капитан устраивал пикники с шашлыками из парного мяса, благо у него в трюмах жили и размножались бараны, вывезенные из Австралии.
Мы были на особом положении как личные гости капитана. Плыли на корабле, конечно, и одесситы (как же без них!), дополнявшие общую атмосферу непередаваемым колоритом родной речи. До сих пор помню сиплый голос заслуженного тренера женской сборной по волейболу Марика Барского. Развалившись в шезлонге на верхней палубе, он лениво подзывал какое-нибудь дитя, резвившееся возле бассейна, и наставлял: «Мальчик, слушай сюда! Сходи в бар — принеси мне бутылочку чешского пива. И за это тебе ничего не будет!»
С капитаном Сопильняком мы подружились, общались потом в Москве. И однажды, когда встретились в очередной раз, сообщили, что недавно поженились. Николай Николаевич очень огорчился: «Ребята, почему же вы не сказали мне тогда, что хотите расписаться? Я бы вам такую свадьбу на корабле закатил!» Капитан корабля имел право регистрировать брак, потому что он был представителем власти.
Глава тринадцатая
Давай поженимся
Мы жили веселой молодой жизнью. Нежно относились друг к другу. Я упоминал про пишущую машинку, на которой мы с Пугачевой обменивались записками во время первого свидания. Так вот, каждый раз, уезжая в командировку, я оставлял Алле какое-нибудь любовное послание, а когда она отправлялась на гастроли, я находил отстуканный ею листок. Например такой: «Сашечка! Я тебя люблю! Ты у меня один. Я хотела кому-нибудь позвонить, оказалось некому. Мне стало страшно. Это страшно! Я чего-то боюсь. Приезжай скорей!» Я ей отвечал в том же духе.
Еще мы писали друг другу письма из разных городов. Они носят личный, интимный характер и не предназначены для посторонних глаз. Но с одним, самым невинным опусом, я вас познакомлю: «Сашечка, это я!
Насколько трудно здесь жить без тебя. Вечером как нагуляюсь по Таллину, выпью французского коньячку, так и тянет на что-то большое и чистое. Обстановка располагает, а тебя нет. Сашечка, я тебя люблю. Мне никого не надо. Но если ты, зараза, мне изменишь, я уеду обратно и… Миленький мой, хорошенький, пригоженький, родненький, сладенький, противненький, талантливенький, красивенький!
— Целую тебя. Это обезьяна, верная, как собака. Алла».
Больше о наших чувствах я рассказывать не буду. Это личное. Просто продемонстрировал, что они у нас были, как у всех нормальных людей. Остальное можете дорисовать в своем воображении.
