Услышав от моего друга такие слова, я сильно встревожился. Это те самые слова, подумал я, которые можно услышать в аллее Трех праотцев от влюбленных парочек. Сердце у меня сжалось. Я испугался, что теперь-то мой друг пропал.
— Ты же еврейский ангел, Писунчик, а она православная. Толку не будет, Писунчик.
Писунчик сразу погрустнел. То, о чем я напомнил, было ему не по сердцу.
За окном шумели лес и вода. По комнате из угла в угол кружилась Анеля. Писунчик не сводил с нее глаз.
Я дернул его за правое крыло:
— Пойдем, Писунчик, прогуляемся немного.
Он пошел за мной как во сне. Мы сели на берегу реки. Из-за облаков выглянула луна. Писунчик вздохнул.
Верный признак, подумал я: чуть луна показалась, а он уже вздыхает. Скоро он начнет сочинять стихи. Околдовала его эта блондинка.
Писунчик сидел и молчал. Я прислушивался к шуму воды. Вдруг что-то обожгло мое левое крыло. Это была слеза моего друга Писунчика.
— Писунчик, Бог с тобой, ты что, плачешь?
Он ничего не ответил. Он обнял меня одной рукой и запел:
Ты в отчем дому хлопотала,
Стирала, латала, мела,
И бедное сердце узнало,
Как ты ему стала мила.
С тех пор не найду себе места,
Твой образ мне спать не дает,
Иль будешь моя ты невеста,
Иль стану совсем идиот.
Это была Сёмкина песня. У Писунчика еще не было своих песен, значит, его еще можно было спасти. Нужно бежать, бежать отсюда, пока есть время. Пока любовь только искра, когда она станет пламенем, будет поздно.
— Писунчик!
— Что такое, Шмуэл-Аба?
— Давай улетим отсюда, сию же минуту.
— А что же будет с Шорабором, Шмуэл-Аба?
Что я мог на это ответить? Нас послали сюда глядеть за Шорабором и вернуть его назад. Немного подумав, я сказал моему другу:
— Эта Анеля совсем не красивая. Твоя сестра Этл гораздо красивее, Писунчик. Еврейские ангелицы вообще красивее. Да, Писунчик?
Мой друг вздохнул:
— Пустое ты говоришь, Шмуэл-Аба. Анеля красивая, ангел не может не заметить даже чуждую красоту.
Крепко попал, подумал я: заговорил высоким штилем. Помоги ему Бог. А смогу ли я сам ему помочь, не знаю.
Мы услышали голос Анели. Она стояла у открытого окна и звала нас:
— Эй, хлопцы! Эй, хлопцы!
Писунчик вздрогнул. Мы поднялись и вернулись в дом.
Анеля знаками показала нам, что пора спать. Она отвела нас в отдельную комнату и ушла к себе.
Мы легли спать. Писунчик все время говорил во сне и будил меня.
Мы проснулись рано утром. Анеля принесла нам молока и ржаного хлеба. Ангел-лесничий уже вернулся домой. Он лежал и храпел. Анеля выгнала коз из сарая. Мы с Писунчиком полетели к тюремному хлеву, где лежал Шорабор, следить, чтобы его вовремя кормили и не мучили.
