— Как же они пробираются сюда? Ангелы день и ночь сторожат ворота рая!
— Ангел всего лишь ангел, — объяснил Лейбеле. — И, кроме того, караул сменяют редко, раз в три года. Как только увидит изгнанная парочка, что ангел задремал, сразу же лезут через забор.
— Их так никогда и не простят? — спросил я.
— Пока нет. Поговаривают, что, когда придет Мессия, будет большая амнистия, а пока они крутятся у ворот рая.
Я прикрыл глаза и представил себе, как эта несчастная парочка крутится у ворот рая. У ворот стоят ангелы с кривыми мечами в руках, они размахивают мечами и наводят ужас на тех, кто без разрешения приближается к царству праведников под названием «Рай».
— Пусть их Бог пожалеет, — сказал я. — Если бы я был Мессией, я бы в ту же секунду явился и открыл им ворота рая.
— Если бы… — передразнил меня Писунчик, — если бы бабке четыре колеса, была бы она не бабка, а роллс-ройс…
Меня рассердило, что Писунчик насмехается надо мной. Но я его так любил, что тотчас простил.
Лейбеле-пастух сидел, подперев голову руками. Он, наверное, о чем-то думал.
В сиянии луны Лейбеле был необыкновенно красив. Мы с трепетом смотрели на этого маленького пастуха, который пасет овец в имении царя Давида.
Мы ждали, пока он не очнется от своей задумчивости. Тем временем я следил за игрой теней, которые Древо познания бросало на траву.
Тени все время приближались к пятну света, очерченному вокруг нас луной, хотели перейти его границу и пугались.
Одна смелая тень впрыгнула в круг света и тут же пропала, исчезла навсегда.
Мы услышали звук трубы. Лейбеле вскочил:
— Пошли, братцы, трубач созывает всех прекрасных дев, живущих в имении царя Давида, всех фей, живущих в лесах, всех русалок, живущих в реке. Они собираются ко дворцу царя Давида, царь сидит на балконе, играет на арфе, а они танцуют для него танец под названием «Спокойной ночи, царь Давид».
Мы поднялись. Лейбеле пошел вперед. Мы за ним. Вдруг Лейбеле остановился.
— А где луна?
Луна, которая все время сопутствовала нам, исчезла. Мы огляделись и увидели, что она запуталась в терновнике.
Ангел Лейбеле освободил ее. При этом он исколол себе все пальцы. Луна снова запорхала над нашими головами, и мы пошли дальше.
Мы остановились в ста шагах от дворца. Мы увидели царя Давида, сидевшего на балконе. Корона сияла на его голове. По правую руку от него сидела Вирсавия, полная дама в парике[60]. Она все время икала. По левую руку сидела Ависага, бледная, с глубоко запавшими мечтательными глазами. Ее косы блестели как две змеи.
