Страна убитых птиц | страница 74
„Ногой отбросить стол и… — и лицо Щеголя медленно бледнело. — Всадить пулю в морщинистую шею, потом ходу!“
— Один глуп, другой жаден, третий завистлив — но при чем здесь тот, кто не жаден, не глуп, не завистлив? А жрать хотят все одинаково! И спать мягко, и иметь женщину. Социальная справедливость — что это такое? Все сыты, так, но одни сыты справедливо, а другие незаслуженно! Так где справедливость? Христос рвался к власти, малыш. Он должен был выдумать СВОЮ ИДЕЮ, чтобы привлечь массы обездоленных и голодных! На их плечах он ворвался бы в ХРАМ ВЛАСТИ, чтобы установить диктатуру ПРАВА СИЛЬНЕЙШЕГО. На всех уровнях общества должен побеждать сильнейший. Тот, кто лучше торгует, более умело производит, глубже копает яму для плодового дерева, тот, кто изобретательнее и, наконец, талантливее. Так, малыш? А принцип „скромного и незаметного винтика“, как одолжение вносящего посильный вклад в общее дело, — это гибель общества! Именно эти „винтики“ гробят все талантливое и выдающееся… Завидуют. Первородное чувство — зависть. Один лохматый неандерталец позавидовал другому, что у того толще кость и в ней есть мозг. Взял дубинку и добыл мозг обладателя кости, треснув его по черепушке. Родилось Зло! И только много позже появилось Добро, чтобы мир не сошел с ума и не перебил сам себя. Христос — это не бродячий философ не от мира сего, с ангельской улыбкой… Это воин, малыш! Я правильно говорю?
В следующую секунду раздался треск. Стреляли из бесшумного пистолета с усиленным глушителем.
Чуть выше левого уха у Щеголя образовалась черная дыра, из нее струйкой ударила кровь. На лице „железного нелегала“ появилось изумленно-восторженное выражение. Еще через секунду тело его стало сползать с кресла.
Исполнитель жевал губами, задумчиво смотрел.
Раздался тяжелый стук, что-то упало на паркет. Исполнитель отодвинулся немного в сторону, заглянул за кресло, в котором сидел Щеголь, — на полу валялся большой пистолет с усиленной обоймой.
— Жаль.
Исполнитель брезгливо отмахнулся рукой от вздрагивающего тела, встал и молча побрел в другую комнату.
Из смотрового окошка над портретом Президента за ним внимательно следил глаз телохранителя.
Слева — громадный вал прессованного тряпья, консервных банок, шлака металлургических печей, песка и брака завода железобетонных конструкций; вал, превращенный десятилетиями, долгими и нудными кислотными дождями, ветром и солнцем в крепчайший монолит.
Справа — кладбище машин и чудовищных подъемных механизмов, их уродливые, надломанные и проржавевшие шеи торчат, как остатки деревьев Магну посреди ядовитого Западного болота.
