Безик замычал еще громче, тыкал пальцами в рот, переминался с ноги на ногу. Исполнитель жестко усмехнулся, обнажив ряд крупных платиновых зубов.
— Пеняй на себя, парень… Мики! Ногой в пах один раз.
Телохранитель неохотно шагнул, без подготовки ударил ботинком нищего в пах.
Раздался короткий, мучительный крик. Безик рухнул, сложившись пополам, как перочинный нож. Обтрепанная шляпа отлетела в сторону. Кожаное драное пальто распахнулось, обнажив худое, грязное тело.
— Мики, а теперь в бок, но не очень. Он просто упал со ступенек, сильно ушибся. Мы же не нарушаем закон… Ну!
Безик завизжал, задергался в пыли, пачкая и без того грязное лицо. Телохранитель внимательно вгляделся, нагнулся, схватил его за челюсть, с силой приподнял и другой рукой открыл рот. Брезгливо вытер руки о полы куртки.
— Он немой, шеф. Наверное, Глухарь с Синего острова. Им отрезают языки и что-то в мозгах. Политический, а может быть, из «Движения».
— Вот как?
Исполнитель равнодушно отвернулся. Этот Безик сам виноват. У Глухарей на шее должна быть бляха с изображением летящей птицы. По ней сразу можно отличить Глухаря. Таких не трогали, им просто подавали милостыню, и все. Этот был без бляхи. Потерял, сволочь, или отдал поносить такому же оборванцу. Пусть пеняет на себя.
Нищий захрипел, нос его заострился, он откинулся на спину, раскинув руки, из щели рта выцедилась струйка крови.
— Мики, надо рассчитывать силу удара. — Исполнитель укоризненно покачал плешивой головой. — Лягаешься, как древняя лошадь! Иди забери у этого дохлого подонка автомат, обыщи его. А этого пусть возьмет Бригада Милосердия. У Старухи он живо поправится. Она таких любит. Будет его кормить с ложечки и рассказывать сказки.
Телохранитель тут же достал портативную рацию, щелкнул кнопкой.
— Второй вызывает Дворец Милосердия! Эй, вы там, прохиндеи! У особняка Второго, у ворот, Безик. Подобрать, привести в порядок.
— Что с ним? — квакающий голос из динамика рации был высок и резок.
— Упал… Со ступенек… — Телохранитель прикрыл рацию ладонью. — Шеф, я ему сделаю «Люкс»? Всего пятьдесят монет, за мой счет, ладно?
Исполнитель кивнул, одобрительно посмотрел на телохранителя. Он любил добрых. Всю жизнь служи Президенту, сначала помощником опера… Потом начальником Отдела Комитета, Председателем которого был тогда еще не Президент, но человек, в чьих руках была сосредоточена необъятная власть. Теперь он Исполнитель, член Президентского Совета, правая рука Президента. И за все долгие годы никто не мог упрекнуть его, что он работает за положение, блага или монеты. Никто. И этот особняк — первый его личный дом, подаренный за верную и долгую службу Президентом своему Исполнителю. Первый свой дом за десятилетия работы. Дом, подаренный только вчера, он еще его даже не осмотрел.
