Может, ушедший журналист и писал что-то достойное. Не читала. Но для меня индикатором на приемлемость является, например, Горбачёв. И поскольку вышеназванный предатель, форосский шоумен скорбел у гроба усопшего — для меня это многое значит. Этот мерзавец на мои похороны, конечно, не придёт. Хотя такие холёные и лощёные, которым всё, как с гуся вода, что способствует сохранению здоровья, простудится на похоронах даже только что родившихся. Но я бы, приблизься он к моему смертному одру, восстала бы из гроба, чтобы плюнуть в его ненавистную рожу Иуды. И если этот упырь скорбит у чьего-то гроба, то в моём сердце нет места для скорби лежащему на одре.
И вот в день похорон — ещё один теракт. Вновь мы — мишени. Ими сделал нас Горбачёв и компания демократов. Но по нам, мишеням, никто не скорбит, не называют поимённо невинные жертвы, хотя и погибшие, среди которых и ребёнок, более чем "безвременно ушедшие". И если о мёртвых либо хорошо, либо ничего, то не упоминать об исполнителях теракта вообще? Или говорить о них хорошо, называя романтическим словом "смертница", "шахидка", что и делают все СМИ, вместо единственно правильных для них слов: детоубийцы, безжалостные бандиты, обрекающие на смерть беззащитных, безоружных женщин и ребятишек.
А Зинаида, исскорбевшаяся по демократу, на сообщение о жертвах теракта лишь философски заметила: "Все там будем". И вновь отнесла смерти на естественную убыль. Демократия требует жертв. Но когда ею становится сам демократ, навязавший нам безжалостный, нечеловеческий строй, это — плохо. Когда же в жертву принесены нормальные люди, не защищённые ни депутатской, никакой другой неприкосновенностью, — это нормально. Мы все прикосновенны. И прикосновение смерти почувствовали явственно в очередной раз.
Николай МИРОНОВ
5 августа 2003
0
32(507)
Date: 06-08-2003
Author: Николай МИРОНОВ
РАЗГРОМ ПОД МОСКВОЙ
В этом году лесники Истринского заповедника забили тревогу: исчезает лось, кабан, очень долго не впадают в спячку еноты, барсуки, ежи. Недавно я сам лично видел стадо лосей голов семьдесят, сначала приняв его за стадо коров. Они покидали Подмосковье. Взрослые и молодые. Вслед за ними, как водится, уйдут кабаны.
Почему братья наши меньшие срочно покидают родные, обжитые места? Что заставляет их уходить в другие регионы России, а, может быть, и через границу? Как охотник с тридцатилетним стажем, ученый и ветеринар убежден, что, во-первых, происходит это по вине губернатора Московской области, который четыре раза в год подписывает указы об открытии охоты на всё, что летает и бегает в Подмосковье. Да и охотой трудно назвать то, что творится в лесах после указов губернатора. Дубравы и рощи наполняются различными проходимцами с многозарядными карабинами , помповыми ружьями и даже автоматами Калашникова. И эта банда стрелков чадит порохом, орет, жжет костры, пьянствует, ломает и крушит всё, что попадается на пути.
